На протяжении последних суток я слышал немало обвинений в свой адрес
И относительно того, что я поддержал новое руководство телеканала ТВi, и о том, что не поддержал забастовку журналистского коллектива, и стараюсь приспособиться к ситуации. Что же, к таким обвинениям, к выходкам провокаторов в свой адрес, к попыткам скомпрометировать мою репутацию мне не привыкать. Как и не привыкать к требованиям ответить, на чьей я стороне в конфликте, который разгорелся.
Ответ этот прост: я остаюсь на стороне возможности журналистов — и своей личной возможности говорить правду. Это главное, в чем я вижу свою профессиональную миссию. Я придерживался этой позиции в течение трех десятилетий своей работы в журналистике, не раз и не два слышал упреки в свой адрес — но людей, которые эти упреки высказывали, давно уже в профессии нет. Я ушел из «Независимой газеты», когда ее инвестором стал Борис Березовский — понимая, что первое независимое издание в России превратится в рупор прокремлевских кланов. Тогда тоже пришлось многое пережить — после того, как нам удалось выбрать нового главного редактора газеты и начать восстановление ее доброго имени, произошел захват издания якобы бывшим руководителем редакции — а потом мы узнали, что газета продана.
Я закрывал программы на СТБ после гибели своего редактора, потому что понимал, что не смогу больше говорить правду в эфире. Я пошел с ICTV, когда понял, что могу быть использован в очередной клановой войне. Я оставил «Газету 24», когда инвестор отказался гарантировать ее независимость, что было главным условием моей работы — к счастью, мой уход оградил редакционный коллектив от вмешательства в его работу, но не смог сохранить этот уникальный проект. Я перечисляю только некоторые вехи своей работы — а мог бы вспомнить еще десяток подобных обстоятельствах — просто потому, чтобы объяснить простую вещь: мне не за что держаться. Я защищал — и буду защищать будущее TBi — не ради Владимира Гусинского, Николая Княжицкого, Игоря Малашенкa, Константина Кагаловскому — а ради именно этой возможности: говорить правду. И если такой возможности на канале не будет — и меня на нем не будет. Думаю, это ясно.
Я не верю в бескорыстие инвесторов на постсоветском пространстве — просто потому, что знаю, что это не более чем красивый миф. В этом смысле сотрудничество с Владимиром Гусинским и Константином Кагаловским в рамках телеканала ТВi было для меня приемлемым именно потому, что оба бизнесмена находятся в эмиграции — вряд ли мы наши бы общий язык в годы их работы в России, когда у каждого из будущих инвесторов тви были собственные интересы в этой стране. Но вместе с тем я убежден, что коллектив любого канала должен работать не для инвестора, а для зрителя.
Естественно, мои программы не будут выходить в эфир до нормализации ситуации вокруг канала и решение творческого коллектива продолжать работу. Но я уверен, что то, что обязан сделать любой ответственный руководитель телеканала — это обеспечить журналистам возможность выходить в эфир и рассказывать правду о происходящем в стране. Задача конфликтующих сторон в бизнес-конфликте — цивилизованно разобраться между собой, не привлекая к войне журналистов, не смогут заменить собой судебных инстанций и государственных органов. То, что канал оказался заложником многоэтажных оффшорных схем — настоящая ловушка, заложенная его инвесторами. Однако журналистов в этом винить.
Сейчас много говорят об уникальном журналистский коллектив, который может быть потерян в результате этой ситуации. Я наблюдал за многими уникальными коллективами, во многих работал. И осознал одну простую вещь: вся уникальность любого журналистского коллектива — в уровне честности, который он может себе позволить. Если говорить правду не удается — и никакой коллектив не важен. Именно поэтому важно не сохранение уникального коллектива, а легитимное продолжение правдивой деятельности телеканала. Если это не удастся — что ж, тогда придется задумываться о других проектах и формировать новый коллектив. На наш век еще хватит и тяжелой работы, и недоброжелателей, и друзей, и врагов.
