Сегодня, в День победы, спустя 70 лет после капитуляции нацистской Германии, мы снова ведем войну. На этот раз капитуляция врага вряд ли приведет к миру, потому что государство Украина невзлюбили ее же собственные граждане. Поэтому мир в нашей стране наступит только тогда, когда не будет ненависти с обеих сторон, когда мы научимся слышать друг друга и принимать во внимание мнение оппонента.
Девочке по имени Лида — лет шесть, не больше. Она — гражданка Украины. Лида живет в Донецке, и у нее особый взгляд на войну на востоке — она видит этот конфликт глазами окружающих ее взрослых.
Сегодня девчушка бодро складывает слова в предложения и как “Отче наш” повторяет то, что в ее маленькую голову вложили окружающие. Еще пару лет назад, когда она еще только осваивала разговорный жанр, в ее лексиконе точно не было слов “укры”, “точка У”, а президент не ассоциировался с человеком, который отправляет солдат убивать мирных жителей.
Видео с девочкой, которое называется “Сепаратистка Лидочка” появилось на одном из днровских новостных сайтов 6 мая. На вопрос о том, есть ли в Донецке сепаратисты, она отвечает: “Сепаратистов здесь нет, только бандиты есть”. Но и нормальные люди есть, добавляет Лида. И дальше — тоже по Фрейду. Она призывает тех, кто ушел в “ополчение”, не стрелять по детям. Немного сбиваясь, девочка поет песню о батальоне “Восток”, о том, как “в бой уходят те, кто не хотел войны”, с удовольствием декламирует: “А на полосе — трассер-р-р-ра и мины”.
“Мне очень не нравится, что эта война так и не закончилась”, — говорит Лида на камеру, сидя, очевидно, в своем доме где-то в Донецке. Война для нее — это “когда стреляют и сжигают людей”. Она видела, как “падала “Точка У”, она согласна с тем, что нужно прекратить боевые действия, а на вопрос, кто начал войну, девочка уверенно говорит: “те, кто пришел на нашу землю и захватил ее, эти укры, они эту войну устроили, они должны эту войну прекратить. Их заставляют не воевать, а убивать нас, как в то время, когда мой дедушка был маленький”. И добавляет: это Порошенко “послал укров убивать”.
В комментариях под видео читатели умиляются, хвалят “умную и рассудительную девочку”, добавляют, что вот “дети укров кричат “москалей на ножи”… эта деточка говорит о мире…!” и желают ей счастья, традиционно проклиная “киевскую хунту”.
Мне не раз приходилось общаться с детьми войны на подконтрольных украинской армии территориях зоны АТО. Те, с кем я общалась, не называют украинцев “украми”, по крайней мере, в лицо. Это искалеченные физически и морально дети, в них нет ненависти, только какая-то невероятная стойкость, мудрость и умение жить дальше, даже если у них на глазах погибли друзья, родители, даже если сами они были ранены или остались без крова над головой. Я не говорю, что там, в так называемых ДНР и ЛНР, сейчас поголовно взращивают в детях ненависть к Украине. Тут соглашусь с девочкой Лидой — уверена, что там тоже есть нормальные люди. Но с другой стороны, и у нас хватает оголтелого ура-патриотизма и презрения к “вате”. И там, и тут этот радикализм, несомненно, — зло. Такая ненависть, конечно, консолидирует перед лицом общего врага, но и отравляет, отнимая способность мыслить здраво и не загонять всех под один шаблон.
70 лет назад все было, наверное, проще — враг был один. И вот в День победы, спустя 70 лет после капитуляции нацистской Германии, мы снова ведем войну, и на этот раз капитуляция врага вряд ли решит вопрос — коллаборационистов заменили сепаратисты, и государство Украина вдруг перестали признавать ее же граждане. Внешний враг смешался с врагом внутренним, и, кажется, разделить этих сиамских близнецов — уже невозможно.
В одном из недавних интервью собеседник вдруг сам мне задал вопрос: “Что для вас значит окончание войны на востоке Украины?”. Первое, что пришло тогда в голову — это восстановление территориальной целостности страны, включая Крым, полный контроль над государственной границей, это суд над террористами и теми, кто допустил непростительные ошибки, в результате которых погибли бойцы и мирное население. Конец войны — это когда будут похоронены все погибшие, а те, кто защищал страну от агрессора, получат по заслугам не в отчетах, отрапортованных с трибун, а на самом деле, в реальной жизни; это когда северный сосед признает необъявленную агрессию и согласится выплатить репарации, попытавшись хоть как-то компенсировать грубое, жестокое и кровавое вторжение в чужую страну.
Но на самом деле и это еще далеко не конец войны. Ведь надо будет как-то вести диалог с теми, кто недолюбливает, презирает и ненавидит Украину. Представить себе такой разговор с экстремистами и теми, кто открыто высказывает свою ненависть, довольно сложно. Но, в конце-концов, когда-то именно умение вести переговоры заставило Ирландскую республиканскую армию (ИРА) заявить о прекращении вооруженной деятельности и принять решение о том, чтобы добиваться своих целей исключительно политическим путем. А исламисты ХАМАС сейчас ждут рассмотрения аппеляции на решение суда о признании их террористической организацией и активно продвигают свое политическое крыло. Значит, и наши доморощенные экстремисты рано или поздно должны будут понять, что они не могут воевать вечно.
Для меня окончание войны — это когда не будет места ненависти с обеих сторон, когда мы научимся слышать друг друга и принимать во внимание мнение оппонента, когда такие дети, как “сепаратистска-Лидочка”, будут вместе со своими родителями уважать страну, в которой живут, ну или, в конце концов, выберут для жизни ту страну, которую не презирают; когда в детском лексиконе слова “война”, “минометный обстрел” и “Точка У” будут заменены на “кукла Барби”, “конструктор”, “платье в рюшечках” и “футбольный мяч”. А песни они будут петь не о батальонах, а как раньше — о любви к родителям, детской дружбе, ромашках и жирафах. Война закончится тогда, когда для всех нас она станет историей.
