Сложность заключается в том, что Путин не может потерять лицо, ведь его поддержка базируется на имиджевой маскулинности. Если он отпустит Савченко, будет выглядеть слабаком.
Кремлевская пропагандистская машина начала раскручивать историю с Надеждой Савченко, чтобы консолидировать общественное мнение на примере того, какие враги воюют против России со стороны Украины. Это была исключительно пропагандистская кампания.
Парадокс нынешней ситуации заключается в том, что начав эту кампанию, путинская машина ее проиграла. В информационном поле история Савченко (к большому разочарованию российской пропаганды) оказалась не просто непродуктивной, а контрпродуктивной. Она стала символом сопротивления. Каждый следующий день этого процесса наносит существенный пропагандистский ущерб Кремлю, и там это понимают.
Путин попытался дать отпор условному Западу в сфере так называемой soft power, а именно в информационной и культурной войне. Но он оказался слабее. Это было предсказуемо: западная пропагандистская машина грамотнее работает с фактурой, а у Путина пропаганду делают слишком примитивно и грубо. Хороший пример – Russia Today, которую уже никто не считает средством массовой информации, поскольку понимают, что это средство пропаганды. Тем временем из Савченко тоже пытались сделать средство пропаганды, но получили камень в огород.
Кремлю нужно как-то выходить из невыгодной ситуации. Сложность заключается в том, что Путин не может потерять лицо, ведь его поддержка базируется на имиджевой маскулинности. Если он отпустит Савченко, будет выглядеть слабаком. Если не отпустит – нарастит средства комплексного давления, не только информационного, но и санкционного.
Более того, даже среди путинского электората закрадываются сомнения: слабая женщина не ломается. Она оказывается сильнее всей путинской юридической, пропагандистской и спецслужбистской машины. Слишком грубо и со слишком очевидными натяжками все это было сделано. Публичные процессы еще сталинская технология, и в ХХI веке она не работает. В те времена пресса работала по-другому, не было такого понятия, как независимые адвокаты с независимым выходом в СМИ, сохранялся железный занавес. Благодаря этому любую государственную ложь можно было на эксклюзивной основе и без альтернативных источников информации представлять населению как безукоризненную истину. Людей расстреливали как бешеных собак, навешивали на них совершенно безумные обвинения, и этому верили.
Сейчас людям верить все сложнее. Несмотря на то, что все еще есть такие, кто верят, что Савченко навела минометный огонь на российских журналистов, на интуитивно-инстинктивном уровне создается ощущение, что за ней правда. Она отказалась принимать правила игры, существующие в путинском представлении о действительности. И поэтому она выигрывает.
Просто «запаковать» в тюрьму ее не удастся. Благодаря той же путинской пропагандистской машине эта история вышла в топы мировых новостных агентств (в отличие от истории Сенцова, где удалось все сделать более-менее тихо). Дело Савченко стало темой дипломатических обсуждений, постоянно обсуждаемой темой в СМИ, и поэтому, как мне кажется, в Кремле сейчас активно разрабатывают стратегию, как выйти из этой ситуации, не потеряв лица. Представляется, что так или иначе ее будут вынуждены отпустить.
Допустить ее смерть невозможно – это повлечет за собой слишком большие дипломатические и политические издержки для путинской вертикали власти. Будут что-то изобретать. Но чем дальше развивается эта история, тем слабее переговорные позиции Кремля. Куда ты денешься? Все равно придется ее отпускать. На Западе это прекрасно знают.
Поэтому хорошего выхода из этой ситуации у Путина нет. Остается подождать и посмотреть, какой из плохих выходов он выберет. Благо, консультантов и стратегов у него достаточно. Думаю, будут предлагать какие-то обмены. Возможно, варианты с тем, чтобы осудить ее России, но отправить отбывать срок в Украину (хотя всем очевидно, что в Украине ее никто сажать не будет. Наоборот, сделают национальной героиней – уже сделали).
Вывод из всей этой ситуации таков: путинские стратеги информационных войн просчитались. Думаю, Владимир Владимирович теперь смотрит на них с прищуром: ему предложили разыграть концепцию, он ее разыграл и оказался в дураках.
