Россия претендует на роль глобальной державы, равновеликой США. Она видит себя наследницей Советского Союза, который был реальным полюсом биполярного мира. "Однако подобные амбиции не подкреплены соответствующими ресурсами власти", - пишет в статье, опубликованной в Frankfurter Allgemeine Zeitung, старший научный сотрудник Трансатлантической академии в Вашингтоне Ульрих Шпек.
В течение многих лет Россия пыталась основывать свои притязания на власть на энергетическом богатстве, но концепция “энергетической супердержавы” потерпела неудачу.
“Россия оказалась в изоляции из-за своей агрессивной, нацеленной на запугивание и подчинение внешней политики; страна отрезала себя и от западного капитала, и от западных технологий”, – говорится в статье.
“Государственная пропаганда либо поддерживает радикальные группы на Западе, либо укрепляет командный дух русских, – считает эксперт. – У России нет ни партнеров, ни друзей; она не может похвастаться и “мягкой силой” – авторитетными образовательными учреждениями; ее привлекательность в сфере культуры находится на самом низком за всю историю уровне”.
Единственным ресурсом, на котором могут основываться ее притязания на международный вес, является ядерный потенциал. “В этой области Россия действительно разговаривает на равных с Соединенными Штатами: у США около 4700 ядерных боеголовок, у России – порядка 4300. (…) Именно на ядерной мощи страны Владимир Путин основывает свою новую внешнеполитическую стратегию. Наличие у России весомого ядерного арсенала развязывает ей руки в военном плане, будь то на Украине или в Сирии”, – констатирует автор.
По мнению Шпека, решающим фактором безопасности Европы в ближайшие годы и десятилетия становится успех или неудача России в закреплении ее видения внешней и оборонной политики. Россия, указывает автор, сделала основополагающим моментом внешнеполитической стратегии ядерное устрашение, совсем как во времена холодной войны.
Что касается Германии, то на ядерную угрозу она, по сути, реагирует как на позднем этапе холодной войны, – выступая за политику разрядки. “Россия же воспринимает это как признак слабости и готовности поддаться давлению”, – замечает эксперт.
При этом Ангела Меркель противопоставляет российской концепции внешней и оборонной политики свое видение вопроса. Меркель трактует агрессию России как нападение на глобализации: на диалог, сотрудничество, тесные взаимосвязи.
“Меркель и Путин ведут борьбу за то, чья концепция в конечном итоге одержит верх, – говорится далее. – С точки зрения Кремля, Европа представляет собой не что иное, как придаток Америки, и не является самостоятельным субъектом мировой политики. Цель Путина идентична цели СССР времен холодной войны: дистанцировать Европу от США, тем самым ослабив обоих. Путин не желает допускать формирования сильной, влиятельной в геополитическом плане и способной к решающим действиям Европы”.
Шпек убежден, что от Германии во многом зависит исход этого противостояния. Запад должен принять брошенный Россией вызов и решительно поставить ее на место, не утратив при этом дружелюбия. Речь идет об экономических санкциях в ответ на агрессивные действия России. “Ясность позиции, сплоченность и решительность западного сообщества помогут избавить Россию от опасной иллюзии, что Европа созрела, чтобы быть раздавленной”, – заключает автор.
