Похороны в Санкт-Петербурге и Новгороде резко приблизили Ближний Восток к России.
«Если расследование катастрофы Airbus А321 установит, что российский самолет, разбившийся в небе над Синайским полуостровом, был уничтожен террористической бомбой, это раскроет для россиян ужасную правду о том, какую цену приходится платить их стране за войну в Сирии», – пишет профессор политологии в Калифорнийском университете Даниэль Трэйсман в колонке для CNN.
В результате катастрофы, которую специалисты называют самой ужасной в истории русской и советской коммерческой авиации, а также вторым после 9/11 терактом по количеству жертв, погибли все 224 человека на борту.
Даже если причиной катастрофы, в конце концов, назовут технические неполадки, мало кто сможет забыть леденящие душу сообщения египетских филиалов Исламского государства, взявших на себя ответственность за крушение А321, пишет автор.
Россияне, чувствовавшие себя ранее в полной безопасности, отправляясь в туристические страны, теперь будут делать это со скрещенными пальцами, если вообще будут.
Когда Путин впервые появился на телевидении спустя два дня после трагедии, чтобы высказать свои соболезнования семьям погибших, он выглядел подавленным. Казалось, что он может заплакать.
«Это был не тот Путин, которого я видел две недели назад на встрече международных экспертов в Сочи, – отмечает Трэйсман. – Тогда российский президент, казалось, был в прекрасной форме, и возбужден по случаю недавнего геополитического выпада».
Несколькими днями ранее он удивил мир тем, что в Москву прилетел президент Сирии Башар аль-Асад, чтобы посоветоваться. Затем Путин оказался в Сочи с Али Лариджани, спикером иранского парламента, который услужливо похвалил Россию и высмеивал усилия возглавляемой США коалиции в Сирии.
Путин, кажется, рад вернуться в ближневосточную игру. Однако российские стратеги, возможно, забыли одну вещь: ожидать неожиданного. «Война – это царство неопределенности, – говорил военный писатель Карл фон Клаузевиц. – Война есть царство случайности».
До катастрофы россиян обрабатывали стерильной версией о сирийском конфликте, продолжает политолог. Государственное ТВ сообщало о погоде в Дамаске на ближайшие дни, отмечая хорошие условия для бомбардировки. Взяв пример с США в Ираке, пресса транслирует кадры с военного самолета с мишенями и взрывами, похожими на видеоигры.
«Однако похороны в Санкт-Петербурге и Новгороде вдруг перенесли Ближний Восток гораздо ближе к России», – отмечает колумнист.
Дома Путин часто использует теракты, чтобы централизовать власть. Он использовал трагедии в Москве и в Беслане для того, чтобы расправиться со СМИ и отменить региональные выборы губернаторов. Критикам Путина уже интересно, кого он назначит виноватым на этот раз.
«В Сочи я спросил его, как он решился отправить войска в Крым», – рассказывает Трэйсман. «Это было спонтанное решение, – ответил Путин. Консультировался ли он с помощниками? «Нет, я сказал им, что мы будем делать это, и посмотрим, что получится. Я даже удивился, насколько хорошо всё прошло!», – ответил он.
Никто точно не знает, куда Путин ведет Россию, а те россияне, которые в эти дни отправляются в путь на самолете, сидят со скрещенными пальцами.
