Западные страны после длительных переговоров с Россией относительно разрешения украинского кризиса начинают приходить к выводу, что их попытки дать Владимиру Путину "сохранить лицо" в противостоянии были напрасными
Об этом журналист Виталий Портников пишет в своем блоге на Лига.net, комментируя заявления, принятые на саммите “большой семерки” в Германии. “Обозреватель” предлагает читателям полный текст:
“Владимир Путин уверяет, что его не очень интересуют контакты с “семеркой” – есть и механизмы поэффективнее. Даже если не считать эти заявления пустой бравадой – ведь до изгнания Путина из престижного клуба в России весьма ревниво относились к его мероприятиям – то ясно, что российскому президенту все равно не хотелось бы, чтобы “семерка” проходила бы так, как на днях в замке Эльмау. Проще говоря, почти семейный формат обсуждения возможного ужесточения санкций против российского режима, без особых разногласий и при полном отсутствии защитников – это катастрофа российской дипломатии. И даже в Риме, где Путина принимали со всем уважением, с ним говорили о сотрудничестве в рамках существующего формата – то есть там, где санкции против хиреющей российской экономики не будут этому сотрудничеству мешать. Показательно и заключительное заявление саммита G7: одно дело рассказывать об “усталости от Украины” по российским телеканалом, а другое – читать слова в поддержку ее суверенитета и территориальной целостности. Одно дело – рассчитывать на скорое ослабление и даже отмену санкций и совсем другое – знать о дискуссиях по их ужесточению. Одно дело – верить, что рано или поздно мир смирится хотя бы с крымской авантюрой и совсем другое – знать, что “крымскую” часть санкций все равно не отменят. При этом западные политики говорят об этом вслух, не жалея самолюбия своего российского коллеги.
Почему западная осторожность сменяется ожесточенностью и упорством?Много чести: Меркель рассказала, что на саммите G7 о России почти не говорили
Прежде всего потому, что стороны неправильно оценили намерения друг друга. Путин искренне верил, что приезд к нему Меркель и Олланда и последующие переговоры в Минске были связаны со страхом Запада перед дальнейшей нестабильностью. Меркель, как и остальные западные лидеры, была озабочена прежде всего необходимостью дать Путину возможность сохранить лицо. Минский план – великолепная возможность такого сохранения. “Народные республики” растворяются во мгле, но при этом Путин выглядит не предателем, а миротворцем и защитником интересов “русского мира”, обретающего некие особые культурные и экономические права в Украине. А переговоры по Крыму в такой парадигме могут вообще продолжаться вечно.
Но все это – если ты смотришь на ситуацию реалистично. Если же ты Путин, то ты уверен, что Запад “устал” от Украины и отдал ее на растерзание. И ты даешь возможность Западу сохранить лицо. Поэтому Украина, конечно, остается независимой, только она должна кормить контролируемые тобой территории, ну и принять такую конституцию, которая сохранит за главарями “народных республик” – а значит за тобой – право вето. То есть ты ни на йоту не сдвигаешься с позиции, которую ты занял в день, когда решил, что место Януковича и Крыма – в России. И думаешь, что это – компромисс.
Но на Западе так не думают. И потихоньку приближаются к пониманию той непреложной истины: Путину не нужно никакого сохранения лица. Единственное, что в этой ситуации Запад может требовать – придерживаться буквы Минских соглашений. Именно самих соглашений, а не того, что ты придумал вместо них. То есть тебе нужно вывести своих головорезов из Донбасса, согласиться на честные выборы, допустить к контролю над выборами ОБСЕ, вернуть Украине контроль над границей. То есть сделать все то, что ты изначально делать не собирался. Ты, по своему обыкновению, думал всех обмануть. А тебя-то никто не обманывал, дурашка. С тобой играли по-честному. С тобой хотели договориться. И в очередной раз не смогли.
Именно эта недоговороспособность Путина и породила новое ужесточение западных позиций. И сегодня мы вновь находимся на развилке, которая должна привести нас либо к умиротворению агрессора – то есть к его постепенному сползанию к реальному выполнению Минских соглашений – либо к новой эскалации, попыткам захвата новых территорий, ухудшению отношений России с Западом и новому санкционному пакету, куда более жесткому, чем предыдущие. Нужно понимать, что хорошего исхода для Путина здесь нет – хотя в случае второго варианта мы можем заплатить за новый виток агрессии жизнями наших солдат и мирных граждан, разрушениями и экономическими потерями. Впрочем, не исключено, что Путин не захочет выбирать и попытается застыть на развилке, консервируя ситуацию и превращая оккупированные районы в квази-государства. Но долго находиться в таком промежуточном положении он все равно не сможет, так как тогда ему придется содержать “ДНР” и “ЛНР”, а для его экономики это уже непосильная ноша”.
Как сообщал “Обозреватель”, на саммите G7 было принято решение о том, что санкции против России могут ужесточить “если будет необходимо”.
