Турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что цель начавшейся в августе турецкой операции в Сирии — свержение ее президента Башара Асада. По мнению директора аналитической группы Da Vinci AG Анатолия Баронина, такую риторику Анкары следует расценивать в контексте общей политики по усилению влияния в регионе. Именно ради этого Турция, неарабская страна, представляет себя защитником арабского населения Ближнего Востока. Правда, маловероятно, что турецкой армии, если будет такая попытка, удастся добраться до Дамаска, где находится резиденция сирийского президента.
Необходимо разбить вопрос о реалистичности планов Турции на несколько частей в контексте выполнения субъектности и возможностей. Прежде всего относительно заявления Эрдогана: оно является следствием усиления политики регионального влияния Турции, превращения курса турецкого президента на возрождение халифата в границах Оттоманской империи. Попытка государственного переворота привела к тому, что Эрдоган будет ужесточать политику, расширять влияние, и политика Турции будет более независимой и экспансионистской именно в контексте регионального влияния.
Второй аспект касается возможности свержения Турцией режима Асада. Резиденция Асада и правительство находятся в Дамаске. Чтобы пройти весь этот маршрут, необходимо преодолеть турецко-сирийскую границу, что войска Эрдогана уже сделали (операция “Щит Евфрата” началась в августе 2016 года, — “Апостроф”), однако затем необходимо перейти территорию, контролируемую курдами, после этого — контролируемую радикальными группами, и, в конце концов, можно выйти на юго-западные территории, контролируемые сирийской армией. Подобный марш-бросок, несмотря на то, что турецкая армия является одной из наиболее мощных в регионе, тактически, на мой взгляд, маловероятный. Помимо постоянных боевых действий, которые придется вести боевой группе войск Эрдогана, им необходимо будет создавать многочисленные логистические центры для снабжения войск по мере удаления от турецко-сирийской границы.
Здесь больше декларации со стороны Эрдогана, хотя само заявление можно трактовать как готовность идти на конфронтацию с режимом Асада и наносить тактические удары по позициям как сирийской правительственной армии, так и курдских подразделений на севере Сирии. Думаю, что обострение с Россией не является целью Эрдогана.
Турция является мусульманским, но не арабским государством, и Анкара длительное время вынашивает надежду на расширение и усиление своего влияние в регионе, и в данном контексте ключевые оппоненты Анкары – это Египет, который утратил свое влияние после революции 2011 года, Сирия, которая в состоянии гражданской войны, Иран, с которым Турция сейчас будет конфликтовать по сирийской проблематике. И мы уже видели заявление официального Тегерана, призывающее Анкару следовать политике РФ в регионе.
Поэтому я полагаю, что мы будем свидетелями достаточно радикального изменения карты взаимоотношений в регионе, и Россия в данную карту просто не вписывается, так как не является региональным игроком и мусульманской страной. РФ отстаивать свои интересы, как они это видят, будет все труднее. Конфронтация с Турцией будет совершенно очевидна, поскольку Турция всегда конфликтовала и соперничала с Россией в данном регионе.
Для Турции важнее всего подавление или ослабление курдских формирований, которые являются вызовом не только для турецких интересов в регионе, но и для турецкой государственности, ведь мы знаем о притязаниях Турецкого Курдистана на самоопределение. Полагаю, что режим Асада не является самоцелью — это может быть также предлогом, чтобы активизировать боевые действия на севере Сирии, не допустить создания государственного образования курдов либо автономных территориальных объединений, а также не позволить усиливать военную компоненту курдских сил.
Что касается режима Асада, то для Турции символично, что турецкие власти и непосредственно президент отстаивают интересы арабского населения Сирии. Турки становятся защитниками арабов в регионе, и здесь, скорее всего, имеет место определенный символизм в принятии решений Эрдоганом, который лежит в контексте усиления турецкого влияния.
Безусловно, есть определенные побочные эффекты: необходимость конфликтовать с Ираном и Россией, которые наверняка будут поддерживать Башара Асада. Но я полагаю, что этого конфликта Анкара может избежать, если реальные боевые действия не будут направлены на попытку уничтожения режима Асада и конфронтацию с ключевыми группировками сирийских правительственных войск.
