«Владимир Путин совершил уникальный подвиг в сфере исторической реконструкции: захватил в плен молодую воительницу с армейской стрижкой, подверг ее суду, признал виновной и тем самым создал мученицу, героиню и влиятельного лидера для своих врагов, — отмечает Бен Макинтайр в The Times. — Путин создал свою личную украинскую Жанну Д’Арк».
«Более 500 лет отделяет Надежду Савченко, украинскую военнослужающую, приговоренную российским судом на этой неделе к 22 годам исправительной колонии, и французскую святую XV века, сожженную на костре англичанами во время Столетней войны. И все же сходство между Орлеанской девой и донбасской летчицей поразительно, а с точки зрения Кремля, чрезвычайно опасно, — полагает журналист. — Обе женщины стали символами национального освобождения с оружием в руках. Обе использовали зал суда как политическую трибуну и подвергли суду своих преследователей. Обеих осудили носители сексистских предрассудков за ношение мужской военной формы на мужской войне. И обе почти мгновенно добились политической святости и подняли боевой дух своих сограждан — неожиданно для захватчиков, которые пожалели об этом».
«Однако самое важное сходство заключается в том, что обе женщины в конечном итоге оспорили правовые и нравственные кодексы своих обвинителей», — говорится в статье.
«Заключенная Савченко будет бельмом на глазу России. Если ее освободят (скорее всего, в обмен на пленных), она может стать еще большей проблемой для Кремля. Она вернется в Украину как икона сопротивления, одна из немногих фигур, способных объединить политически разрозненную страну, — утверждает Макинтайр. — Слова Жанны, обращенные к епископу, председательствовавшему на ее показательном процессе в Руане, могут начать преследовать президента Путина: «Ты говоришь, что ты судья мой; я не знаю, так ли это; но берегись судить меня неправедно, ибо ты подвергнешь себя великой опасности».
