Нас ждет либо эскалация, либо переговоры в новом формате.
Так считает политтехнолог Андрей Золотарев.
Минские соглашения сейчас, мягко говоря, находятся в кризисном состоянии, и проведение сепаратистами выборов на захваченных территориях поставит их дальнейшее выполнение под вопрос.
Мы видели, что обе стороны не очень-то и стремились к выполнению соглашений, тщательно высматривая минимальные поводы упрекнуть своих визави в нарушении договоренностей. Так или иначе, в Минских соглашениях черным по белому указано, что выборы на оккупированных территориях должны проводиться в соответствии с законодательством Украины. Это значит, что пройти они должны 25 октября, в оговоренный Конституцией срок.
С учетом того, какими формалистами являются европейцы, эта дата не подлежит ревизии.
Маневры с так называемым планом Мореля – это то, что можно игнорировать, поскольку условия проведения выборов зафиксированы на бумаге. Соответственно, Киев получает железный аргумент для того, чтобы обвинить Россию и сепаратистов в срыве выполнения соглашений.
Думаю, именно декабрь станет кризисной точкой, а, возможно, даже и датой кончины Минска-2. Что дальше? Возможно обострение конфликта – об этом не раз предупреждали. Но, возможно, в Минске или в другом городе стороны опять сядут за стол переговоров, чтобы в той или иной форме обсудить Минск-3.
С учетом сложившихся обстоятельств, Украине следует бороться за расширение формата переговоров, прежде всего, за счет привлечения Соединенных Штатов, чья позиция для нас чрезвычайно важна, и аргументы которых той же российской стороне будет куда сложнее игнорировать.
Очень скоро схлынет волна пропагандистской пены, которая поднялась после Генассамблеи ООН, и мы увидим реальное положение вещей. Будет ли Запад пытаться дожать Украину на выполнение плана Мореля? Пока у нас есть все аргументы, чтобы отклонять подобного рода предложения, по посмотрим, что будет в декабре.
Продление срока действия Минска-2, на мой взгляд, вариант маловероятный. Но как одна из форм выхода из ситуации может рассматриваться и он, ведь любой худой «минский мир» лучше доброй войны.
