В понедельник, 1 января, в реке возле села Демидов Вышгородского района Киевской области было найдено тело 38-летней женщины. Погибшей оказалась адвокат и правозащитница Ирина Ноздровская, которая накануне Нового года пропала из поля зрения друзей, коллег и родственников. Эта новость взбудоражила общество, ведь смерть женщины связывают с ее профессиональной деятельностью и местью преступников на фоне попустительства правоохранителей. В деталях дела разбирался "Апостроф".
Четыре версии
В сентябре 2015 года в селе Демидов Киевской области произошло резонансное ДТП: 26-летняя местная жительница Светлана Сапатинская, сестра Ирины Ноздровской, погибла под колесами авто, за рулем которого находился Дмитрий Россошанский – племянник председателя Вышгородского райсуда. Ноздровская решила сама добиваться в судах наказания за гибель сестры, ведь, по ее словам, в момент аварии Россошанский находился в состоянии наркотического опьянения.
В июне 2017 года суд первой инстанции приговорил племянника влиятельного родственника к 7 годам тюремного заключения. После этого друзья и родственники Россошанского стали засыпать правозащитницу угрозами. Об этом неоднократно сообщала сама Ноздровская. 27 декабря защитники Россошанского в апелляционной инстанции попытались вырвать для своего подзащитного свободу, но адвокат им помешала и пропала уже на следующий день.
Очевидно, что на фоне угроз со стороны Россошанского версия с причастностью его людей к гибели Ноздровской выглядит самой вероятной.
“Но нужно рассматривать все версии. Ведь если зациклиться на одной, можно помешать следствию, когда будет сформирована общественная точка зрения, которая будет требовать наказания для виновных, которых назначило общество, – пояснила “Апострофу” юрист-криминолог Анна Маляр. – Ирина сделала публичной только одну часть своей жизни – производство по делу гибели ее сестры. Все остальные сферы ее жизни мы не знаем. Да, на поверхности только одна версия, но цепляться только за нее будет непрофессионально”.
Как рассказал “Апострофу” спикер полиции Киевской области Николай Жукович, правоохранители действительно рассматривают несколько версий убийства.
“Это версия, которая касается ее профессиональной деятельности, еще хулиганские действия, совершенные в отношении Ноздровской, версия, касающаяся суда над Россошанским, и четвертая версия – изнасилование, но пока эта версия не подтверждается”, – пояснил Жукович.
Экс-советник главы МВД Илья Кива в эфире одного из телеканалов предположил, что Ирина Ноздровская могла свести счеты с жизнью. Однако подруга правозащитницы Наталия Спиженко в комментарии “Апострофу” решительно отмела такую версию.
“Это исключено! – заявила Спиженко. – Я не удивлюсь, если в крови обнаружат алкоголь или наркотики. Она не употребляла ничего. Начала курить после гибели сестры, но личность виновника еще больше укрепила в ней отвращение к алкоголю”.
По словам Жуковича, для расследования причин гибели Ноздровской создана сводная оперативно-следственная группа.
“В нее вошли представители следственного управления Киевской области, работники Главного следственного управления Нацполиции и департамента уголовного розыска Нацполиции. Создана мощная группа. Также дополнительно задействованы оперативные сотрудники из прилегающих районов Киевской области, которые сейчас отрабатывают все версии и проверяют всю информацию”, – добавил Жукович.
Полицейская лояльность
Если рассматривать версию с причастностью Россошанского к гибели Ноздровской как самую очевидную, то стоит отметить, что окружение осужденного не могло не понимать, что в случае убийства правозащитницы первым делом внимание правоохранителей будет обращено именно на них. Однако если Ноздровская обладала ранее неизвестной, убойной информацией в отношении Россошанского, то преступники могли пойти ва-банк. Более того, если убийцы были уверены в лояльности к ним правоохранителей, это также могло стать катализатором преступления.
А признаки лояльности правоохранителей к племяннику судьи, по словам тех, кто знал Ноздровскую, наблюдались. Например, журналист Владимир Тимофийчук, который долгое время следил за перипетиями судебного процесса по делу Светланы Сапатинской, рассказал “Апострофу”, что правоохранители вообще никак не реагировали на угрозы, которые поступали в адрес правозащитницы.
“Были открыты дела на этапе досудебного следствия, но они повлияли только на решение судьи, которая выбрала более жесткую меру пресечения для Россошанского. Он якобы кидал петарды во двор, побили дочь Ирины, она лежала с сотрясением мозга в больнице”, – сказал Тимофийчук.
В свою очередь, Николай Жукович заявил “Апострофу” следующее: “Официальных заявлений в полицию Киевской области по этому вопросу не поступало”.
Врадиевка 2.0
Общественный резонанс после дерзкого убийства Ирины Ноздровской докатился даже до Запада. Так, финансист Уильям Браудер, инициатор “акта Магнитского”, пригрозил самим преступникам и тем, кто их покрывает, санкциями. Намек – более чем серьезный. Ведь если правоохранители не найдут убийц Ноздровской, то вполне могут нарваться на волну гнева западных партнеров – если не разоблачили, значит, покрыли.
В то же время 2 января под стенами здания управления Нацполиции Киевской области прошла акция с требованием найти и наказать убийц правозащитницы. Звучали лозунги об отставке главы МВД Арсена Авакова и даже проводились аналогии с событиями 2013 года в поселке Врадиевка Николаевской области. Напомним, тогда местные сотрудники милиции совершили групповое изнасилование Ирины Крашковой и пытались “отмазать” друг друга, но благодаря народному возмущению и массовым акциям протеста, прокатившимся по городам Украины, не смогли этого сделать.
Как рассказал “Апострофу” правозащитник Эдуард Багиров, который также вышел на акцию, убийство Ноздровской показало украинцам, что практически никто в стране не защищен.
“Раньше я считал, что есть некий механизм защиты: общественный резонанс события, которое связано с человеком. После убийства Ирины уже не так. Она выступала в СМИ, рассказывала о своей позиции, но ее убили, а значит, преступники получили сигнал к тому, что можно убивать любого, – отмечает Багиров. – Более того, это в интересах правоохранителей, чтобы люди меньше выступали и такие, как Ирина, не делали публичных заявлений и не требовали законных действий со стороны правоохранителей”.
По мнению Багирова, если власть не решится на радикальные реформы в правоохранительной системе, то волна общественного негодования уже весной может смыть эту власть.
“В ближайшее время, я думаю, в марте-апреле этого года, люди будут сносить здания МВД и ГПУ. И это будет намного страшнее, чем Врадиевка”, – добавил Багиров.
Однако политолог Петр Олещук считает, что второй Врадиевки, скорее всего, не будет, поскольку власть взяла верный курс по защите самой себя.
“В обществе накапливается недовольство, ведь очень разрекламированная реформа правоохранительных органов оказалась не настолько эффективной, как ее хотели представить. Но со стороны власти уже сейчас я вижу попытки направить проблему в нужное русло: против судебной ветви. Например, в деле Крысина (организатор “титушек” на Майдане, – “Апостроф”), его фактически выпустил судья, в данном случае замешан судья, племянника которого считают виновным в убийстве. То есть направят негатив против судебной ветви, мол, она осталась единственной не реформированной, и в ней заключаются основные проблемы, – пояснил “Апострофу” эксперт. – Ситуация может быть использована в интересах президента для укрепления его власти над судейской вертикалью. Новая судебная реформа предоставляет президенту в переходных положениях дополнительные полномочия, и, по сути, теперь могут быть обоснования, чтобы легитимизировать подобный порядок и закрепить за президентом полный контроль судейской вертикали”.
