Мы еще не победили империю. Нам нужна точка опоры. Вера. Нам надо поверить и перетерпеть. Всепропальство делает нас ватниками. Об этом пишет в Фейсбуке журналист Евгений Якунов.
Нам придется пройти и через это. Через реинкарнацию Кернеса. Через апплодисменты Добкину, пожелавшему иметь улицу имени «Беркута» – убийц Майдана. И, может так случиться, через радость от поражения «плохого парня» Филатова и победы «хорошего парня» Вилкула. И вытерпеть ожог в нашей израненной душе от ликования Кивалова, упекшего в тюрьму лидера автомайдана.
Придется пройти через то скверное чувство, когда «все – плохие, и пусть они решают без меня, я в этом паноптикуме не участвую».
Суть больших испытаний в том, что по-настоящему начинаются они тогда, когда полоса препятствий, вроде бы, пройдена, и ты уже – чемпион. Не огонь, не вода, не медные трубы испытывают нас на прочность, а чувство бессилия от постоянно ускользающей победы. От беспомощности лидеров и усталости героев. От опустошенности послевоенным миром, который ты совсем не таким представлял.
Нам некому крикнуть: приди и помоги! Самим придется искать меньшее зло, выбирать между героями и законом. Мучиться в нравственных спорах о войне, которая безнравственна по своей природе. И наблюдать, как в пробитые в обороне страны бреши хлещет поток возвращающихся беженцев. Не тех, что бросили дома в Донецке, а тех, что, испугавшись революции, оставили высокие посты в Киеве. Они возвращаются, обустраиваются в партийных списках и кадровых резервах, обманывают детекторы лжи и удачно воюют с люстрацией.
А большинство никуда и не убегало. Забились в щели. Голосовали, как надо. Нацепили сине-желтые ленточки. А отдыхая летом в Крыму, сменяли их на полосатые. Так спокойнее.
Они готовы мстить. Всеобщим и тайным голосованием. Мстить за свою трусость. За Ленина, свергнутого на Бессарабке. За нашу ненависть к Путину. Они спутают нам ноги, повиснут на плечах мокрой ватой.
Они долго ждали на берегу, когда труп революции проплывет мимо, и им кажется, что этот час наступил.
Скажи нам, Днепропетровск, был ли ты искренним в те тяжелые времена, одеваясь в сине-желтые цвета? Или это все фантазии Коломойского? И ты от всей души празднуешь день советских партизан, 90 процентами голосов желаешь по-прежнему называться именем кровавого подельника Иосифа Сталина?
Скажите, Запорожье и Мариуполь, вам действительно так дорог совок, что вы готовы отдать голоса за политиков, купленных Ахметовым?
Они не зовут Путина, они просто хотят старого вина в старых мехах. Выдержанное, красное, с серпом и молотом, разве оно не крепче, не хмельнее?
Торговцы на базарах, парикмахеры в парикмахерских, кондукторы в троллейбусах, они – знают, и на чистом украинском убеждают нас: никаких российских войск на Донбассе нет, а это Порошенко, Коломойский и Ахметов зарабатывают деньги на войне. Так считать – спокойнее. Затянут старую песню певички, каждая из которых считает себя «голосом Украины», поденщики, называющие себя журналистами, политологи, стращающие апокалипсисом. Убаюкивают: никакой войны нет, ты просто устал, отдохни.
Делать историю – утомительное занятие. Даже просто поменять название города. А вдруг не получится? А вдруг ошибемся? Не лучше ли оставить все, как есть? Очень хочется стабильности. Но стабильности во Вселенной нет, есть лишь инерция. И эта инерция зачастую – инерция падения.
Поиск человечности в захарченках и плотницких Мочановым и потом – Андреем Куликовым- это тоже от усталости. От истощения гражданского иммунитета. Это соблазн сдаться болезни, отлежаться, набраться сил. Кажется: нужна передышка, после которой обязательно победишь. Но Путин – не простуда. Он уничтожит уставших.
Усталость заставляет нас искать «зраду». Ведь мы не представляли себе, насколько все прогнило в нашем королевстве, и каких лишений требуют цели, которые мы себе намечтали. И страх от того, что не рассчитали силы, промахнулись со сроками, заставляет нас искать виноватых.
Это не радикализм – это всего лишь усталость.
Кто-то устал от войны и хочет мира, кто-то – от перемирия и ждет, чтобы война расставила всех по своим пьедесталам.
Скажите, братья-патриоты, разве наше дело не справедливо, разве наша мечта не высока? Почему же мы так страшимся этого «особого статуса» с его выборами и амнистиями? Не верим в свои силы? Боимся, что бандиты проникнут на нашу территорию, в наши медиа, в нашу политику и переубедят нас? И мы покорно пойдем у них на поводу? Откажемся от НАТО? Послушно изменим Конституцию? Сольем Независимость?
Это состояние врачи называют панической атакой. Всепропальство делает нас ватниками – не надо ни Киселева, ни ольгинцев. Только всепропальство.
Население – оно всегда отличалось пофигизмом. Народ – часть населения, желающая перемен. Но таких, чтобы к лучшей жизни вожди вели не по пустыне, а вдоль молочных рек и кисельных берегов. И земля обетованная начиналась за калиткой. И только нация видит цель и не жалеет жизней. Но нация лишь часть народа, и очень маленькая часть населения. Она выдыхается, ряды ее редеют в сражениях, ее призывы глушит вата. И если мы не закроем собой бреши в этих рядах, она умрет.
Самым активным, как бы не гнула их спины усталость, рано или поздно придется забрать у Кучмы и Медведчука минские вожжи и огреть хромоногую имперскую кобылу, так чтобы пыль из-под копыт столбом валила. Навязать свою повестку дня. Ударить референдумом. Что было бы с нами, свали мы войну с Россией исключительно на Минобороны? Если бы не вступила в битву нация всеми своими ресурсами?
Сегодня главное поле битвы – головы. Это война убеждений – а танки и грады лишь аргумент в споре. Надо отложить автоматы и вооружиться словом. Нужны не 100 тысяч солдат, а 100 тысяч агитаторов. Не за БПП, Укроп или Свободу, а за европейскую Украину. Чтобы пошли в предвыборный Лугандон. Чтобы говорили с людьми. Это будет чертовски опасно, но нашим ли добровольцам бояться смерти?
А потом начнется война экономик. И нам надо будет работать больше и лучше. И вата возропщет, потому что очень чувствительна к комфорту. Тому самому, когда можно жить по минимуму, но и не работать. А богатство, оно не может существовать без близости к победителю. Такова его природа. Бизнес политиков не предает, он предвидит. И если больно от того, что бывшие регионалы идут от партии власти – выпейте анальгину.
Мы еще не победили империю. Мы вытащили сами себя из трясины за волосы, как барон Мюнхаузен, но нам нужна точка опоры. Вера. Нам надо поверить и перетерпеть.
Бегуны-стайеры знают, что такое второе дыхание. Это когда уже нет никаких сил, когда – кранты, и есть одно желание: сдаться и отдышаться. Но если перетерпеть, то рано или поздно ощутишь, как вдох становится необычайно глубоким, проникающим в самую душу, как появляется окрыленность, и ватную усталость снимает как рукой. И понимаешь, что нет ничего невозможного. Нет слабых, которые не стали бы сильными. Нет врага, который не был бы побежден.
«Ничто заранее не предопределено,- говорил один мудрый священник,- судьбы не существует. Есть сила и свобода воли. И суд Божий».
