Госдума 20.04.2017 приняла в первом чтении законопроект о сносе "хрущевок" в Москве. "За" - 397, "против" - четверо, один воздержался. Инициатор – Собянин, которого поддержал Путин.
Название закона: “О внесении изменений в Закон РФ “О статусе столицы РФ” и отдельные законодательные акты РФ в части установления особенностей реновации жилищного фонда в столице РФ – городе федерального значения Москве”. Суть закона – отмена института частной собственности. Пока в Москве. Следующий, кстати, Питер.
Накануне голосования в Госдуме Совет при президенте по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства дал вполне однозначную характеристику очередной афере Собянина, указав, прежде всего, на то, что данный проект закона полностью игнорирует принцип неприкосновенности частной собственности.Статья 35 Конституции РФ утверждает, что “никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения”.
То, что Госдума приняла 20.04 в первом чтении, прямо противоречит всему, что написано в 35-й статье Конституции. Мало того, что у человека против его воли могут отобрать имущество без суда, ему самому в суд нельзя будет обратиться с иском на грабеж. Жаловаться можно только по поводу “равнозначности” предоставленного взамен жилья. Вот эта элегантная замена слова “равноценность” из Конституции на слово “равнозначность” от Собянина это одна из множества ловушек, расставленных для полутора миллионов москвичей бывалым охотником Сергеем Семеновичем Собяниным, поставленным на Москву не только для воровства, но и для очищения столицы от жителей.На практике эта замена слова из Конституции на слово от Собянина означает вот что. У вас есть квартира в центре или в хорошем месте рядом с метро с нормальной инфраструктурой. Стоимость ее, если это, например, “трешка”, может быть и 12 и 18 миллионов рублей. По “собянинскому” закону вам может быть предоставлено “равнозначное” жилье в том же или в соседнем районе, а в случае, если вы живете в центре, то вообще в любом районе, например, в Новой Москве. Цена такой квартиры, например, в Щербинке может оказаться около 6 миллионов рублей. Поскольку “равнозначность” означает только метраж. То есть у вас по “собянинскому” закону вполне могут украсть половину, а то и две трети стоимости вашего имущества.
Наиболее ощутимым позитивным следствием гайдаровских реформ была приватизация жилья. Миллионы людей стали обладателями реальной собственности. В ходе борьбы с проклятыми девяностыми и искоренением их последствий путинский режим добрался и до этого наследия эпохи оголтелого либерализма.
Сначала москвичей проверили на прочность, когда Собянин устроил “ночь длинных ковшей” и снес множество объектов частной собственности: павильонов, киосков и прочих построек, в которых тысячи малых предпринимателей торговали, ремонтировали, оказывали москвичам всякие полезные услуги. Документы, удостоверяющие право собственности на сносимые объекты, Собянин назвал “липовыми бумажками”. То, что эти бумажки выданы и подписаны его же чиновниками, Собянина не смутило.
Москвичи утерлись. В 15-миллионном городе “ночь длинных ковшей” напрямую и всерьез затронула интересы менее одного процента граждан, которые потеряли бизнес и работу. Остальные решили, что это их не касается и продолжали жить как ни в чем ни бывало. Собянин почувствовал, что с этим городом он может делать все, что угодно. Теперь он пришел за десятью процентами москвичей.
В основе идеологии приватизации жилья в 90-х лежало уважение к личности человека, идея свободы выбора. В СССР ты был крепостным у государства, теперь ты – свободный человек. Вот тебе – твоя квартира. Она стоит сто тысяч баксов, или двадцать тысяч. Извини, кому как повезло в прошлой жизни. Но теперь это – твое. Хочешь – живи, хочешь – продай, купи подешевле, на остаток начни свой собственный бизнес, а хочешь – пропей. Ты хозяин своей судьбы. Идеология собянинского закона и всей его политики в Москве диаметрально противоположна. Она – в новом превращении людей в крепостных, у которых нет никакого права выбора.
Единственный человек, с которым посоветовался Собянин, решая судьбу 15-миллионного города, был Путин. Путин одобрил и машина поехала. После этого все бесполезно. Бесполезно спрашивать, что будет с коммерческой недвижимостью в сносимых домах. То есть с теми предприятиями малого бизнеса, владельцы которого оказались настолько наивными, что решили вложить деньги в создание своего дела в Москве.
Бесполезно спрашивать, на какие средства будут переезжать пенсионеры, инвалиды и малоимущие, на что они будут обустраивать новое жилье.
Бесполезно спрашивать, что будет с бюджетом Москвы в процессе того, что собянинцы почемо-то назвали “реновацией”. Поскольку доходная часть бюджета Москвы составляет 1,7 триллиона рублей, а цена “реновации” составляет 3,5 триллиона. При таком соотношении весь проект превращается в черную дыру, в которой будут исчезать деньги Москвы, деньги инвесторов и прочие средства, которые никто не сможет контролировать, поскольку на сегодня никто не может ответить на вопрос о сроках аферы и о том, как именно весь этот банкет будет оплачиваться.
То, что жителей ветхого, аварийного жилья давно пора расселять, это аксиома. При этом совсем не обязательно делать это в режиме депортации, как это делал Сталин с “неправильными народами”. Если исходить из непредставимой для путинских чиновников предпосылки о том, что в “хрущобах” живут люди, то вполне можно было бы расселить этих людей, предоставив им выбор: либо переезд, либо денежная компенсация по рыночной стоимости. То есть, поступить по Конституции, а не выпрашивать у Путина спецзакон, эту Конституцию нарушающий, для проведения спецоперации, унижающей полтора миллиона человек.
К Собянину и к Путину вопросов нет давно. К депутатам Госдумы и подавно. Вопрос к москвичам. Что именно должны еще сделать Путин и его банда, чтобы на улицы столицы вышел хотя бы миллион? Этого для начала хватит.
