Пожилой человек, который как бы в щелочку - а на самом деле с ханского трона - наблюдает за собственными похоронами, оставаясь живым. И узнает о почестях, которые он не мог себе позволить, пока противился искушению председательствовать на собственных похоронах: почетные звания, памятник, переименованная столица, бульвар Мира в Караганде переименовали в проспект Нурсултана Назарбаева, проспект Независимости в Усть-Каменогорске будет носить имя Назарбаева, а в Актау... А в Актау в проспект Назарбаева переименовали проспект Первого Президента Республики Казахстан!
Ради всего этого почти уже сюрреалистического безумия собираются внеочередные сессии местных советов, организуются письма трудящихся – словом, ради удовлетворения любопытства пожилого человека Казахстан превращается в Советский Союз брежневских времен. И уже представляешь себе, как пожилой человек, стоя у гроба своего друга-врага в Самарканде, говорит ему: вот они все переименовывают, Ислам, славословят тебя, рыдают – а ты ничего не видишь! А я увижу, Ислам, увижу. Стоит только захотеть, – пишет журналист Виталий Портников.
И захотел. И увидел. И живет теперь в Нурсултане. Но разве он один? Разве не большая часть жителей постсоветского мира живет в Нурсултане? Да, конечно, Казахстан – настоящий рекордсмен такой тягучей, застывшей, как муха в янтаре, жизни. Но разве россияне, которые уже 19 лет не могут избавиться от Путина и только гадают, какой вариант продления своего бессмысленного правления выберет правитель, не живут в Нурсултане? Разве белорусы, которые как избрали 25 лет президентом антикоррупционера Лукашенко – так и радуются, не живут в Нурсултане? Разве туркмены, у которых отцы народа сменяются только естественным путем, не живут в Нурсултане? Разве азербайджанцы, пережившие создание династии и назначение супруги второго из Алиевых первым вице-президентом страны, не живут в Нурсултане? Разве таджики не согласились с тем, что ими уже 25 лет правит победитель в гражданской войне, задумывающийся о передаче власти сыну? Разве в Узбекистане власть могла смениться иначе, как после похорон? Разве все это не Нурсултан?
Исключений не так уж много. Украина с ее выборами и восстаниями. Молдова с ее клановой борьбой. Грузия и Армения с их революциями и переворотами. И Кыргызстан с его мятежами. Больше власть не меняется нигде и никогда. Четыре маленьких страны, две из которых к тому же потеряли часть без того не очень обширной территории. И одна большая.
Теперь понятно, почему именно Украина вызывает такую дикую ненависть правителей “большого Нурсултана”, почему они так хотят добиться ее краха, подчинить, унизить, обмануть? Да потому что на постсоветском пространстве Украина – пока что единственная надежда на то, что не все в нашем мире будет называться Нурсултан, что жизнь, в которой безумие не считается нормой, все-таки существует.
