У вооруженных конфликтов есть своя неумолимая логика — ее стоит понять хотя бы ради того, чтобы выжить.
Независимо от того, в какой степени каждый отдельно взятый гражданин вовлечен в события, разворачивающиеся на востоке страны, в конфликт так или иначе втягивается все общество в целом — это неизбежно в мире, восприятие которого формируется благодаря массовым коммуникациям, пронизывающим все сферы социума. По-настоящему остаться в стороне можно, лишь пребывая в информационном вакууме, что, согласитесь, для современного человека практически невыполнимая задача.
Всего за месяц с небольшим новости о боях, перестрелках и жертвах среди силовиков, их многоликих противников и мирного населения стали неотъемлемой частью информационного поля. Размылось и само значение термина гражданское население (в Донбассе оно рискует стать если не участником, то потенциальной жертвой конфликта), в том числе из-за частичной мобилизации, возобновления призыва в армию, наличия родственных, деловых связей в проблемных регионах.
«Комментарии» попробовали описать основные закономерности, по которым вынуждено жить общество, когда оно находится в состоянии войны (не столь важно, объявленной или нет). Как и все социальные явления, они действуют по принципу больших чисел, можно также сказать, что после того как под их воздействие попала статистически значимая часть населения страны (а только в Донецкой и Луганской областях проживает около 15% граждан Украины), дальнейшее их распространение на общественные отношения становится весьма и весьма вероятным.
Чтобы остановить это расползание, необходимо, как минимум, понимать, по каким признакам можно судить о том, что общество или конкретные его представители приняли логику войны.
«Закон эскалации насилия» можно сформулировать следующим образом: с каждой следующей жертвой насилия снижается вероятность скорейшего прекращения конфликта, увеличивается вероятность того, что количество жертв возрастет.
Более того, в гражданских войнах (а именно к такому типу тяготеет вооруженный конфликт в Украине) вероятность эскалации насилия с каждой последующей жертвой гораздо выше, чем в классических противостояниях «государство против государства». Вооруженное гражданское противостояние гораздо сложнее прекратить путем принуждения одной из сторон к полной капитуляции и прекращению сопротивления: всегда есть вероятность того, что террористические действия продолжат отдельные неуправляемые группы «мстителей».
Эта закономерность, увы, уже прослеживается в Украине начиная с 19 января. Убийство двух человек на улице Грушевского вызвало шок, накал противостояния даже снизился, но уже через месяц, 20 февраля, количество убитых за один день исчислялось десятками. Нападение на патриотический митинг в Донецке 14 марта привело к одному официально подтвержденному убийству проукраинского активиста (по другим данным, погибло трое), но уже 2 мая в Одессе схожая ситуация с нападением на шествие фанатов привела к гибели 48 человек. 13 мая под Краматорском в засаду попали десантники, семь из которых погибли, причем, по словам очевидцев, боевики цинично добивали раненых. И вот уже украинский офицер в прямом эфире обещает «рвать всех террористов за смерть друзей»…
«Закон уязвимости»: в современных войнах наибольшие потери приходятся на гражданское население. Вспомним, опять-таки, что случаи наиболее массовой гибели людей в последние месяцы связаны именно с насилием в ходе уличных акций, а не боевых столкновений.
Военнослужащие, представители других силовых структур и даже участники паравоенных формирований лучше защищены от ранений, болезней и лишений, чем мирные граждане. Они располагают индивидуальными средствами защиты, военной техникой, инженерными сооружениями, средствами маскировки; в конце концов, они вооружены и способны оказать отпор. Кроме того, у военных, как правило, больше шансов получить квалифицированную медицинскую помощь, они могут рассчитывать на оперативную эвакуацию в тыл, организованное снабжение. Добавьте к этому наличие средств связи, более высокую по сравнению с гражданскими лицами управляемость и . Наконец, командиры несут ответственность за жизни своих подчиненных.
Напротив, мирное население в зоне конфликта фактически предоставлено самому себе. Что еще хуже, гражданские лица могут спровоцировать насилие в свой адрес самим фактом своей беззащитности. Собственно говоря, именно по этой причине все рекомендации по выживанию начинаются с пункта: «постарайтесь как можно быстрее покинуть потенциальную зону боевых действий».
«Закон базовых инстинктов»: в таких критических ситуациях, как война, люди в гораздо большей степени склонны действовать инстинктивно, чем рационально. Это может выражаться по-разному: кто-то делает запасы продуктов на черный день, кто-то пополняет ряды беженцев, кто-то вооружается, кто-то открывает огонь по всему, что шевелится. Сентенция «На войне раздумывать некогда — задумавшихся убивают первыми» как нельзя лучше описывает такое поведение.
Стоит помнить, что наработанные эволюцией инстинкты — вещь, конечно, хорошая, но оставлять попытки рационально осмыслить происходящее все же не стоит. Хотя бы ради того, чтобы инстинктивно не поддаться панике. Совершенно нелишним будет попробовать отстраненно проанализировать свои действия, проверить, не вызваны ли они проявлением стадности? Не следует забывать и о том, что излишнее любопытство на войне (тоже ведь инстинктивная человеческая реакция) может привести к трагедии.
Не является панацеей и инстинктивная попытка максимально самоустраниться от происходящего: оградить себя от потока негативной информации имеет смысл, но есть риск, что полностью отказываясь от нее, можно пропустить что-то действительно важное.
«Закон исключения третьего». Война диктует черно-белое восприятие мира, строгую дихотомию «добро — зло, свой — чужой, наши — враги». Люди, события, явления классифицируются исключительно в этих рамках, для полутонов не остается места. В общем, «кто не с нами…». По такому принципу, кстати, во вражеский стан записывают скопом всех жителей одного региона страны.
Люди, события, явления, которые не укладываются в такую двухмерную картину, искусственно под нее подгоняются. Иногда это приводит к довольно болезненным разочарованиям, обвинениям в предательстве со стороны мнимых союзников, вызванным необоснованно завышенными ожиданиями. Яркий пример — поведение лидеров стран Запада, занимающих, по мнению части украинцев, слишком мягкую позицию по отношению к России. Между прочим, в противоположном лагере, особенно сразу после трагедии в Одессе, получило распространение недовольство российским президентом, который «не ввел войска немедленно».
Бескомпромиссная классификация по черно-белому признаку может обернуться против любого члена общества: ведь даже попытки сохранить нейтралитет, придерживаться принципа невмешательства могут вызывать раздражение и ярость непосредственных участников конфликта. В еще большей степени это касается политиков и лидеров общественного мнения, пытающихся занять промежуточную или соглашательскую позицию.
Еще одним следствием этого закона войны является запредельная подозрительность и шпиономания. Пример — распространенные подозрения в адрес Юлии Тимошенко или Александра Турчинова в том, что они ведут двойную игру, «сдают страну Путину» и т.д.
«Закон искажения коммуникации»: медиаэксперты с сожалением констатируют упадок объективной информационной журналистики в условиях войны. Оценочное отношение журналистом источника информации оказывается важнее самого факта — это происходит потому, что потребитель информации, как правило, заранее определился с тем, на чьей он стороне (см. «Закон исключения третьего»).
Соответственно, и доверие к новости будет зависеть от того, из какого источника она получена. Новости, распространяемые «врагами», даже ожидаемые и достоверные, расцениваются как лживая пропаганда, полученная от «своих» информация, даже полуфантастическая, расценивается как вполне правдоподобная. Проще говоря: не так важно, что говорят, как то, кто именно говорит. Часто на этой почве происходит смена привычных каналов получения информации.
Происходит всплеск интереса к информации из социальных сетей (от мнимых или реальных очевидцев) и слухам. При этом тиражируются, естественно, наиболее скандальные и шокирующие. Проблему усугубляет и то, что традиционные СМИ объективно испытывают трудности с получением информации с места событий и сами поддаются соблазну использовать информацию из «Фейсбука» или «Твиттера». Журналисты сами попадают в ловушку между достоверностью и оперативностью: верификация полученных данных может занять слишком много времени, к тому моменту новость может потерять актуальность.
Яркий пример молниеносного распространения недостоверной, но скандальной информации, когда «смешались в кучу кони, люди», — мариупольские события 9–11 мая. Появились и впоследствии не получили подтверждения сведения о том, что батальон «Днепр» принимал участие в расстреле мирных жителей, о том, что похищенный начальник городского управления МВД был найден повешенным на осине, о захвате в плен Олега Ляшко.
Распространена и обратная сторона некритического отношения к информации — убежденность в том, что все врут, все занимаются пропагандой, а не оповещением, и верить никому нельзя.
«Закон стайности»: в критических ситуациях люди склонны сбиваться в стаю. В условиях, когда государственное управление и привычные социальные связи нарушены, отдельные члены общества испытывают потребность в принадлежности к какой-либо группе (см. «Закон базовых инстинктов»), что повышает шансы на защиту и выживание. Группа (стая) может формироваться и по социально не очень значимым в мирное время критериям, но чаще всего — по территориальному признаку. Всякого рода стихийно созданные комитеты самообороны, народные дружины, «сотни» и партизанские отряды, по сути, являются такими стаями. Совместно пережитые критические ситуации повышают сплоченность коллективов.
Вопросы лидерства, подчинения, внутренней иерархии в таких группах, межгрупповых конфликтов, что не очень-то удивительно, сплошь и рядом решаются в буквальном смысле по законам животного мира и неспроста напоминают социальные отношения в криминальных сообществах.
Наиболее опасным следствием такой тенденции является то, что индивид, не определившийся с принадлежностью ни к одной из групп (стай), в полной мере становится отверженным членом общества (герои-одиночки, как правило, чаще встречаются в кинолентах, чем в реальной жизни). Выходом из такой ситуации может быть присоединение к формализованным структурам, в большей степени опирающимся на правовую основу — например, к армейским.
«Закон необратимости». Человеческое сознание довольно инертно, поэтому даже в разгар вооруженного конфликта людям свойственно думать о возвращении к нормальной, довоенной жизни, как о чем-то в принципе достижимом («Заживем как прежде, когда все это закончится»). Но проблема в том, что полностью вернуть довоенную жизнь невозможно именно потому, что в ней были заложены причины и пусковые механизмы разгоревшегося конфликта.
Вспомним об известном «эффекте бабочки»: практически невозможно достоверно определить, какие именно условия, явления жизни «до войны» и в какой именно степени важности привели к конфликту. Наглядный пример: стоит ли возвращать на телеэкраны такую, как казалось многим неприметную деталь быта, как сериалы о российском спецназе или новоделы о Второй мировой? Вспомним, как быстро изменилось отношение к такой, когда-то безобидной и декоративной георгиевской ленточке?
Любая война, любой конфликт, безусловно, закончатся. Но, представляя и планируя жизнь после него, не стоит пытаться вернуть «все как было» — это не только неосуществимо (вспомним о законах термодинамики), но и потенциально небезопасно.
В целом же, говоря о «законах войны» или примеряя их на себя, нужно учитывать, что войны, прежде всего, начинаются в сознании людей. Однако отрицание самой возможности конфликта привело к тому, что украинское государство и общество оказались к нему не готовы. Поэтому понимание логики социальных процессов в условиях вооруженного противостояния в нашей стране вписывается в правило: «Предупрежден — значит вооружен».
Остается надеяться, что настоящий конфликт все-таки не перейдет в ту стадию, когда в него окажется в полной мере втянут каждый гражданин Украины. Еще не поздно, понимая, как именно «логика войны» затягивает всех и каждого, научиться противостоять этой тенденции.
