Поезд Intercity из Киева замедляет ход перед Константиновкой, последним большим форпостом украинской армии недалеко от так называемой Донецкой народной республики.
Отсюда до Донецка добираются на маршрутке или попутках. Украинские солдаты и сепаратисты на контрольно-пропускных пунктах дают мне пройти без проблем и даже не спрашивают паспорт. Иногда они еще и шутят.
Об этом сообщает блогер из Герминии Андре АЙХОФЕР
По дороге из села Красный Партизан в Макеевку я вижу последствия боевых действий: рухнувший мост, заблокировавший проезжую часть, сгоревшую дотла АЗС и полностью разрушенный пост ГАИ.
В Донецке открыты всего несколько отелей, в частности, “Донбасс Палас”, “Ramada”, “Park Inn by Radisson”. Эти несколько отелей не были оккупированы сепаратистами и, видимо, платят “налоги” в казну “ДНР”.
Я остановился в отеле Central, где в основном живут вооруженные пророссийские сепаратисты. За стойкой ресепшена на стене висят несколько часов, которые показывают время в Нью-Йорке, Праге, Донецке и Москве.
Узнав откуда я приехал, девушка за стойкой меняет над одним из циферблатов табличку “Прага” на “Берлин” – в честь гостя из Германии. И напоминает мне перевести мои часы на час вперед: на той части Украины, что оккупирована повстанцами, люди живут по московскому времени – добро пожаловать в причудливый мир сепаратистов.
Находиться в отеле не по себе, хотя здание находится в безопасности. Лобби охраняет несколько человек с винтовками на плечах. Ополченцы с автоматами Калашникова едят в здешнем ресторане каждый день. Однажды в лифте я встретил сепаратистов с гранатометами.
В Донецке я столкнулся с тремя видами вооруженных сепаратистов. Большинство носит простой камуфляж, который выглядит, как будто куплен в магазине неподалеку. Эти люди в основном местные жители.
Вторая группа носит армейский камуфляж – тельняшки и синие береты – напоминающий униформу российских десантников. Некоторые ополченцы даже наклеивают небольшой российский флаг на свои береты. Третья группа – казаки с окладистыми бородами и в черных папахах.
Все они любят скрасить досуг в местных развлекательных заведениях. Самое популярное место среди сепаратистов – коктейль-бар “Banana”, напротив “Палас Донбасс”. Завсегдатаи этого клуба чеченцы. Они ведут себя в основном тихо, потому что не пьют алкоголь. Высшее руководство ополченцев чаще захаживает на пиво в бар отеля Ramada. Иногда им составляют компанию ярко накрашенные девицы на высоких каблуках и в мини-юбках.
После захода солнца Донецк напоминает город-призрак – на улицах ни души. Сепаратисты установили комендантский час с 22 часов вечера до 6 часов утра. Находиться в это время на улице небезопасно, за это могут арестовать.
Иногда по ночам я слышал звуки артиллерийских залпов, доносившиеся из северной части Донецка, где расположен аэропорт. Но стрельба была уже не такой частой и продолжительной, как в ноябре, когда я приезжал сюда в прошлый раз.
Я встретился с Александром Ходаковским, командиром батальона “Восток” и главой службы безопасности самопровозглашенной Донецкой народной республики. Сейчас он живет в пустом офисе бывшего департамента Министерства угольной промышленности в Донецке. Говорит, что сепаратисты намерены создать независимое государство, объединяться с Россией не хотят. “Мы можем построить свое государство без российских денег и оружия”, – говорит он мне.
Но без помощи России сепаратисты вряд ли выживут. После того, как Украина перестала снабжать территорию, оккупированную сепаратистами, жизнь людей становится все хуже и хуже.
Экономика в Донецкой области упала на 60%, в Луганской на 80 %. Банки больше не работают, банкоматы тоже. Даже если у тебя на кредитной карте миллион долларов, тут с ней ты нищий: всюду принимают только наличные.
Хотя в супермаркетах достаточно еды, у людей заканчиваются деньги. Несколько недель назад сепаратисты создали свой собственный “Центральный республиканский банк”, который не подключен к международной банковской системе. Время от времени банк платит около 500 грн социальной помощи пенсионерам. Каждый день на улице Артема сотни людей ждут на ступеньках банка, в надежде получить эти крохи.
При этом большинство пожилых людей и пенсионеров, которых я тут встречал, сказали, что поддерживают сепаратистов. “В СССР все было лучше”, – признается мне пара лет 50-ти, живущая в небольшом доме в восточной части города. Эти люди надеялись, что Донбасс объединится с Россией. Но это, кажется, не случится, и теперь они испытывают двоякие чувства: с одной стороны, они требуют пенсий и социальной помощи из Киева, с другой – хотят быть независимыми или частью России. Когда я спрашиваю их, почему Украина должна им платить, они не могут ничего ответить.
Образованные молодые люди, которых я тут встретил, не видят будущего на Донбассе. Анастасия, изучавшая английскую филологию в Национальном университете в Донецке, переехала со своим бойфрендом в Харьков. Алексей, студент факультета политологии, теперь живет в Константиновке. Но уехать могут единицы: многие не готовы оставить свои семьи.
Война продолжает разрушать судьбы и жизни людей. В Петровском районе Донецка, куда я поехал вместе с одной благотворительной организацией, увидел несколько семей, которые живут вместе с детьми, даже грудными, в подвале шахты.
При входе нам советуют надеть респираторы и резиновые перчатки, чтобы избежать инфекций.
В подвале темно, у некоторых горят на столах свечи. Тут нет ни отопления, ни воды, ни электричества. Вернуться к нормальной жизни эти люди смогут еще не скоро – их квартиры полностью разрушены.
В Германии, некоторые политики поддерживают президента России Владимира Путина и его политику. Я бы посоветовал им поехать на Донбасс, чтобы увидеть то, что он там сделал. Когда русский наемник направит на них автомат Калашникова, может быть, они изменят свое мнение.
