Премьер-министр Великобритании Тереза Мэй объявила о высылке из страны 23 российских дипломатов, необходимости принятия британской версии «закона Магнитского» и новых законов для борьбы со шпионажем, усилении контроля за въезжающими в Соединённое Королевство гражданами Российской Федерации.
Эти меры могут показаться недостаточными для ответа на преступление, совершённое российскими спецслужбами в Солсбери. Но, во-первых, мы наблюдаем лишь первые шаги Лондона. А, во-вторых – эти шаги отражают атмосферу, которая складывается не только в отношениях России и Великобритании, но и в отношениях России и Запада в целом. Атмосферу «холодной войны».
Могут возразить, что эта холодная война началась не сегодня, а с момента нападения России на Украину. И все же российско-украинский конфликт на Западе предпочли считать не внутренним, а внешним – все украинские уверения, что Кремль напал на Украину только потому, что стал воспринимать нашу страну в качестве части западной цивилизации, так и остались гласом вопиющего в пустыне. Не случайно основные санкции против России были введены не тогда, когда эта страна грубо нарушило сформировавшееся после Ялты Международное право и аннексировала Крым и даже не тогда, когда российская армия напала на Донбасс, а тогда, когда ее военнослужащие уничтожили малайзийский пассажирский самолёт, большинство пассажиров которого были подданными Нидерландов, страны-члена Европейского Союза и НАТО.
Именно в этот момент для Запада российско-украинский конфликт перестал быть сражением двух племен на европейской периферии и превратился в проблему собственной внутренней политики.
Ситуация стала меняться после того, как появились свидетельства вмешательства Российской Федерации в президентские выборы в Соединенных Штатах. Однако жесткая конфронтация с Кремлем была не в интересах победителя выборов, самоуверенного бизнесмена Дональда Трампа, так как ставила под сомнение чистоту его победы над Хиллари Клинтон. Поэтому ужесточение санкций против Российской Федерации произошло под давлением американского конгресса и реалистично мыслящей части президентской администрации – а для настоящей холодной войны нужна коллективная воля и участие самого главы государства.
Кроме того, кибер-вмешательство – это все же проявление «гибридной войны», на которую на Западе пока что просто не понимают как реагировать. А вот отравление – вернее, химическая атака в Солсбери – это уже война настоящая. Потому что такие действия ставят под сомнение сами основы государственного суверенитета и безопасность граждан. Отравление Сергея Скрипаля стало не ударом по безопасности одного человека, как это случилось с отравлением Александра. Литвиненко. Оно затронуло обыкновенных жителей Солсбери, которые – как и все остальные британцы – могут теперь задаться вопросом, что с их безопасностью. И британскому правительству придётся на эти вопросы отвечать.
Сказать, что Тереза Мэй очень хочет новой холодной войны с Россией, было бы очень большим преувеличением. Напротив, еще во время пребывания на посту министра внутренних дел Великобритании она делала все, от неё зависящее, чтобы расследование таинственных смертей оппонентов режима Владимира Путина не имело никаких политических последствий – вот почему британское правительство несколько лет медлило с судебным процессом по делу об убийстве Литвиненко и согласилось с его проведением только под давлением вдовы отправленного спецслужбиста. Вот почему правительство Великобритании не проявляло озабоченности по поводу целого ряда загадочных смертей российских беженцев, среди которых – главный организатор передачи власти Владимиру Путину, «крестный отец» современного Кремля Борис Березовский. Кстати, весьма символично, что как раз в дни наивысшего обострения российско-британских отношений в Лондоне при загадочных обстоятельствах умер ближайший сотрудник Березовского Николай Глушков.
Но теперь Мэй и ее правительству просто некуда деваться. Конечно, это не та воля к холодной войне – проще говоря, к противостоянии злу – которая была у Уинстона Черчилля и других лидеров послевоенного Запада, которые бросили вызов Советскому Союзу и в конце концов победили, свернув отравительной империи ее уродливую башку без применения военной силы. Но Россия Путина пересекла в своём противостоянии с Западом даже те «красные линии», которые не осмеливался пересекать Советский Союз – советские чекисты, конечно, тоже убивали людей, но не так бездарно, как путинские, не подвергая опасности массы населения. Не отвечать на это Лондон не может.
Понятно, что это будет холодная война поневоле, что никакого желания чем-то жертвовать для победы над коварным и жестоким врагом нет ни у западного политического и предпринимательского слоя, ни у западного обывателя – и он еще не раз поплатится за это нежелание. Но самая важная новость – холодная война началась, и украинцы в этой холодной войне – в отличие от предыдущей – на стороне добра и цивилизации, а не на стороне зла и варварства.
Это и есть наша самая большая победа.
