Путин берет на вооружение еще более древнюю традицию «державности» в российской внешней политике.
Кремль пытается расколоть Запад, распространяя искаженные факты, занимаясь шантажом и создавая подставные организации, заявил американский Госдепартамент. Было это в 1981 году.
Так называемые активные меры были широко распространены в годы холодной войны, когда США и Советский Союз с одинаковым упорством стремились объединить и расколоть Европу. Похоже, что сегодня эта тактика возвращается, пройдя подгонку под цифровую эпоху, а президент Владимир Путин берет на вооружение еще более древнюю традицию «державности» в российской внешней политике.
По всему континенту распространились страхи перед вмешательством России. Европейскому Союзу, переживающему последствия Брексита, предстоит череда очень важных выборов. В марте они пройдут в Нидерландах, затем во Франции и в Германии. Лидер Национального фронта Марин Ле Пен обещает отказаться от евро и не исключает, что по примеру Британии Франция выйдет из состава ЕС, что станет мощным потрясением для этого блока. Немецкий канцлер Ангела Меркель, которая возглавила единый фронт ЕС против российских действий на Украине, говорит, что ей предстоят самые трудные выборы за всю карьеру.
Дональд Трамп стал первым в США президентом, публично раскритиковавшим Организацию Североатлантического договора и ЕС, которые вот уже 70 лет являются фундаментом европейской безопасности. Его высказывания о Европе весьма противоречивы. Так, он назвал НАТО «устаревшей», а уже две недели спустя выразил ей «решительную поддержку». Но непредсказуемость этого миллиардера-политика вряд ли смогла кого-то успокоить.
«Соперничество жесткой силы»
Как говорит бывший советник Путина Сергей Караганов, Кремль прибегает к советской и имперской стратегии, важными аспектами которой после краткой паузы в попытке приспособиться к европейской правовой системе и к западным структурам безопасности стали национальный суверенитет и соперничество «жесткой силы».
«Мы не заинтересованы ни в каком единстве трансатлантического альянса, — сказал Караганов по телефону из Москвы. — Чем он слабее, тем лучше».
Но это не значит, добавил Караганов, что Россия активно пытается дестабилизировать ЕС, хотя бы потому что это объединение из 28 стран разваливается само по себе. «Мы здесь не ведем какую-то жесткую игру», — заявил он.
Но очень многие видят, как действующие заодно с Россией вебсайты распространяют так называемые фейковые новости, как русские финансируют силы противников истэблишмента типа Национального фронта Ле Пен, а также другие признаки попыток дестабилизации.
Британский министр обороны Майкл Фэллон (Michael Fallon) в этом месяце заявил, что Россия использует дезинформацию в качестве оружия, испытывая Запад на прочность. Его точку зрения поддерживают три прибалтийские республики, входящие в НАТО и ЕС, а прежде входившие в состав СССР. Сам ЕС выступает с предупреждениями о российских «кибернетических рисках» для общенациональных выборов, а немецкая контрразведка заявляет, что находит «все больше свидетельств» российского вмешательства.
Петр Первый
Почетный профессор Колумбийского университета и автор книги «Возврат к холодной войне» (Return to Cold War) Роберт Легволд (Robert Legvold) сказал, что после Второй мировой войны России противостоит объединенный Запад. А сама она еще задолго до того, как США стали защитником Европы, пыталась найти баланс сил и свое естественное место на европейском континенте.
«Со времен Петра Россия была западной страной, но никогда к Западу не принадлежала», — сказал Легволд, имея в виду русского царя 17-го века Петра I, который склонялся в сторону Запада и одержал победу в нескольких войнах, сделавших Россию крупной европейской державой.
Россия, в которой 11 часовых поясов, и которая включает всю северную Азию, всегда боролась со своей западной идентичностью, а ее отношения с остальной Европой зачастую были весьма непростыми. Об этом свидетельствуют вторжения Наполеона Бонапарта и Адольфа Гитлера. В другие времена Кремль пытался придать континенту такой вид, который был ему по нраву. Так было в 1815 году, когда Александр I заключил Священный союз с другими консервативными монархиями, дабы не допустить распространения республиканских идей.
По словам Легволда, российские политические руководители все время руководствовались идеями державности, которые, по его мнению, возникли на Руси еще в 9-м веке.
«Идея державности состоит в том, что Россия имеет право на признание в качестве ведущей державы» вне зависимости от того, обладает она необходимыми способностями и потенциалом или нет, и это включает право голоса в установлении правил международной игры, сказал Легволд. «Это уже давно внедрилось в ее ДНК».
Во многих отношениях холодная война была историческим исключением, поскольку в это время Кремль считал, что Россия не является частью Запада, а находится вне его. Это дает надежду на то, что можно найти выход из создавшегося положения, когда отношения находятся на грани разрыва, пусть даже Россия останется непростым соседом, заявил Легволд.
Брежнев, Киссинджер
Первая крупная попытка времен холодной войны расколоть Запад была предпринята в 1952 году, когда Иосиф Сталин предложил создать объединенную и нейтральную Германию, дабы предотвратить укрепление Западной Европы. Спустя пять лет, когда между США и европейскими странами возникла напряженность из-за Суэцкого канала, а в Венгрии произошло восстание, Никита Хрущев начал разжигать военную истерию в попытке еще больше расколоть этих союзников.
К 1981 году в арсенале советских попыток по расколу Европы уже было распространение дезинформации через зарубежные СМИ, «полная и частичная подделка документов» и «использование видных деятелей из сферы политики, науки, экономики и СМИ» для воздействия на политический курс и принятие решений, отмечалось в докладе администрации президента Рональда Рейгана. Эти меры разрабатываются и претворяются в жизнь «крупным и высокоорганизованным бюрократическим аппаратом» в Москве, заявлял Госдепартамент.
Конечно, это была улица с двусторонним движением. В истории немало примеров того, как противники по холодной войне вмешивались в дела третьих стран.
В 1972 году советский руководитель Леонид Брежнев попросил советника Никсона по национальной безопасности Генри Киссинджера обеспечить нужный результат на выборах в местные органы власти в Западной Германии. В то время сторонам был нужен одинаковый исход голосования, чтобы избежать затруднений при ратификации важных договоров по контролю вооружений.
Согласно американской записи той встречи, Киссинджер сказал, что повлиять на голосование в Германии будет слишком сложно, и в свою очередь спросил Брежнева, не может ли Москва «повлиять на выборы вместо нас». Помощники Киссинджера не ответили на письменные и телефонные просьбы дать комментарий по этому поводу.
КГБ, ядерное оружие
Когда распад коммунистического блока проложил путь к расширению ЕС, разрыв между российской державностью и европейской моделью государственного управления, в основе которой лежит совместный суверенитет, стал очевиден. Когда бывшие союзники по Варшавскому договору устремились в НАТО, Россия начала воспринимать это как утрату своего суверенитета, из-за чего полное сближение стало невозможно.
Заинтересованность России в ослаблении единства Запада понятна. Она хочет ослабить глобальное лидерство США и расширить собственное влияние. Об этом говорит бывший заместитель госсекретаря по европейским и евразийским делам Хезер Конли (Heather Conley), ныне работающая в в Центре стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies) в Вашингтоне.
«В определенном смысле трансатлантические отношения США и Европы это то преимущество, которое необходимо разрушить Путину для достижения своих целей», — сказала Конли. Она добавила, что из-за этого подход Трампа «трудно понять».
Несмотря на усиливающуюся в Европе тревогу, успех Москве отнюдь не гарантирован. Даже если Трамп попытается отказаться от трансатлантического альянса, высокопоставленные республиканцы и демократы в конгрессе, согласно их заявлениям, заблокируют его действия в законодательном порядке. Официальные лица в Москве уже встревожены тем, что очевидная симпатия Трампа к Путину может обернуться против них.
А Европа может ответить на любые крупные перемены в действующем порядке тем, что вернется к старым традициям и будет как и прежде рассчитывать на себя. Новый министр иностранных дел Германии Зигмар Габриэль (Sigmar Gabriel) уже пообещал, что его страна в случае ухода США будет играть более заметную роль в международных делах.
«Если Трамп начнет проводить политику изоляционизма, то Европа скорее всего консолидируется, а не развалится на части», — сказал российский историк и политолог Андрей Зубов. По его словам, европейцы поймут, что когда американский зонтик безопасности исчезнет, они останутся наедине «с ужасным Путиным, кагэбешной Россией и ее ядерным оружием».
