Страна воюет очень много. Постоянно кто–то куда–то едет, куда–то летит. Идет масштабный найм. Берут негодных, не служивших — но люди живучи.
Об этом говорит журналистка “Дождя” Лилия Яппарова.
«Забудьте про ЧВК Вагнера и Сирию с Донбассом — это старые подразделения и старые конфликты. Новые тайные батальоны открывают для себя Африку и смотрят только вперед.
Когда у Вагнера погибали люди, я ездила в регионы, чтобы поговорить с семьями погибших. Съездила осенью, съездила в феврале; в общем, прошло какое–то время, прежде чем я поняла, что буквально «езжу по потерям». Мы почти не воюем — как вообще можно «ездить по потерям» в 2018 году?
Это потом мне рассказали, что страна воюет очень много. Постоянно кто–то куда–то едет, куда–то летит. Идет масштабный найм. Берут негодных, не служивших — но люди живучи. Они с четырьмя рожками патронов пойдут и возьмут тебе высоту. И с извращенной гордостью будут называть себя «пушечным мясом» потом.
Зарплаты московские, но как же хреново им на этой работе! От непонятной секретности люди меняются и мрачнеют, с ними становится невозможно. Я искала тут глобальный военный смысл, государственную нужду, штабную логику. Мне ответили: давайте честно, какая секретность. Что тут скрывать? Нет ни единой причины секретить то, что там происходит, и издеваться над родственниками, затыкая им рты.
А тусовка бурлит: идут разговоры о подписании целого ряда военных контрактов по всему миру.
Организаторы, наверное, заворожены своей способностью договариваться. И даже если снести всех нынешних спонсоров, командиров и пару генералов – ничего не поменяется. Военкомат построен и работает; он состоит из людей, денег и возможности тратить их безнадзорно. Он такой большой, что человек из Луганска может наняться в охрану какого–нибудь африканского президента. И под Москвой есть точки входа в одну большую ЧВК. Необязательно называть ее «Вагнером». Необязательно даже называть ее ЧВК.
Говорят, дальше система будет расширяться».
