В ближайшее время мы станем свидетелями кризиса, равного которому в России не случалось с начала 90‑х годов.
Об этом в блоге пишет Владислав Иноземцев, российский политолог, доктор экономических наук, руководитель Центра исследований постиндустриального общества.
Черный понедельник, а за ним и вторник показали, что в РФ курс ведущих мировых валют к местной денежной единице, как и во всех слабых развивающихся странах, имеет основополагающее значение и определяет, в конечном счете, как доверие к власти, так и инвестиционный климат. И хотя рубль, на мой взгляд, отыграет часть падения последних месяцев, коллапс российской экономики на деле уже состоялся.
Обесценившийся рубль делает несбыточными не только самые безбашенные идеи российских властей (превращение Москвы в мировой финансовый центр или торговлю нефтью за рубли), но, что куда важнее, не позволяет функционировать критически зависящей от внешнего финансирования и импорта национальной экономике. В ближайшие недели и месяцы мы станем свидетелями кризиса, равного которому в России не случалось с начала (а не конца, как сейчас думают) 1990‑х годов.
Прежде всего речь идет о резком повышении цен, которое в I квартале 2015 года достигнет не менее 25–30 % в годовом выражении и коснется не только импортируемых, но и российских товаров. В отличие от ситуации 20‑летней давности, правительство не сможет ориентироваться ни на банальное неисполнение бюджетных обязательств, ни на внедрение денежных суррогатов. Я рискну предположить, что итогом 2015‑го станет официально признанная инфляция на уровне около 20 %. При этом падение курса рубля изначально рассматривалось в Кремле как средство выполнения неподъемных социальных обязательств. Значит, зарплаты и пенсии не будут расти теми же темпами, что и цены — следовательно, платежеспособный спрос будет падать, а с ним промышленность и экономика в целом. Реальные доходы населения сократятся не менее чем на 12–15 %, и это станет первым случаем в период путинского правления. Экономика в целом упадет на 7–10 %, инвестиции снизятся на 15–20 %.
Утрата Россией инвестиционной привлекательности отразится и на фондовом рынке. Сразу после аннексии Крыма я предсказывал падение его на 40 % к концу 2014 года, но на деле ситуация оказалась даже хуже. В течение следующего года рынок останется в крайне подавленном состоянии. Российские компании не смогут привлекать необходимые инвестиции, а их совокупный долг западным банкам окажется в три-пять раз больше их ежегодной прибыли. Это обернется большим количеством дефолтов по корпоративным обязательствам. В результате правительство будет вынуждено помогать неэффективным компаниям или покупать их активы себе в убыток. В 2013 году Роснефть уже приобрела ТНК-ВР за $55 млрд, хотя сейчас вся она (вместе с новыми активами) стоит менее $45 млрд. Эти усилия растратят финансовые резервы и окончательно лишат правительство возможности маневрировать. Россия перестанет быть страной, интересной для инвесторов, и это положение не изменится так быстро, как после 1998 года.
Что может произойти дальше? На мой взгляд, цены на нефть в 2015 году начнут восстанавливаться, но все равно возымеют для России эффект цунами: волна схлынет, а разрушения никуда не денутся. Доверие граждан и бизнеса к власти будет подорвано. Отток капитала в течение года превысит $200 млрд. Путинской модели социального консенсуса будет нанесен мощный удар, от которого она не оправится.
Важно учитывать, что вся государственная и экономическая система РФ ориентирована не на достижение результата, а на получение выгод от финансовых потоков. И чиновники, и бизнесмены готовы поддерживать режим не ради собственности, а ради текущего немедленного обогащения. Даже арестованный Владимир Евтушенков [предприниматель, совладелец акций АФК Система] обрадовался, что у него отняли компанию, но не ранее выплаченные дивиденды. Поэтому если Россия как своего рода корпорация перестанет приносить доходы, лояльность элит к Владимиру Путину подвергнется тяжелому испытанию. Бороться будет не за что, а сохранение позиции в системе перевесит потенциальные выгоды. Итогом станет внутренний крах системы, своего рода implosion, подобный тому, который постиг Советский Союз. Понимая, что близость к трону не приносит пользы, чиновники и олигархи начнут расходиться, и президент останется в одиночестве. Он создал машину, которая не способна самостоятельно ехать, требуя постоянного внешнего момента в виде цены на нефть и притока инвестиций.
Первый фактор не мог быть вечным, и он сегодня подводит Путина. Второй мог бы стать компенсатором, но президент, нарушив все правила поведения, лишил себя маневра. Он разрушил экономику страны, подавив в ней предпринимательскую инициативу ради силовиков и начав войну против Украины ради патриотов. Платить за это придется всем россиянам. И теперь уже, что не вполне типично,— и самому Владимиру Путину.
