С 2014 года санкции снижают средний уровень российского ВВП более чем на 2,5 процентных пункта ежегодно.
Американские санкции, введенные в апреле против ряда российских банков, IT-компаний, физических лиц и части суверенного долга, стали очередной попыткой Вашингтона и его европейских союзников наказать Кремль за безответственные и агрессивные действия России против соседей и Запада. Аналогичные жесткие меры начинает принимать Европа. Об этом пишет Дэниэл Фрид для Foreign Polic, информируют Экономические Новости со ссылкой на UAINFO.org.
На прошлой неделе Европарламент подавляющим большинством голосов 569 к 67 проголосовал за то, что в случае возобновления российской агрессии против Украины «Россия должна быть исключена из системы расчетов SWIFT, а все находящиеся в ЕС счета и активы близких к российским властям олигархов и членов их семей должны быть заморожены, а их визы — отменены».
Очередной виток санкций привел к возобновлению дебатов о том, достаточно ли болезненны принятые меры, в нужном ли направлении они нацелены, и насколько они эффективны. Как ни крути, принятые на сегодня санкции не вынудили российского президента Владимира Путина сменить курс. Но критика в адрес санкций не всегда верна, поскольку они уже ослабили Россию, ограничили ее ресурсы и лишили Путина пространства для маневра. Если будут приняты дополнительные меры, то со временем санкции могут лишить Путина ресурсов для причинения вреда в будущем.
Как мы знаем, Соединенные Штаты вместе с союзниками ввели обширные санкции в отношении Кремля за его конкретные злодеяния, в том числе, за политические убийства на европейской земле, за нарушения прав человека, за кибератаки против западных стран, компаний и институтов, за незаконную аннексию Крыма, а также за ведение войны и захват территорий на востоке Украины, в результате чего погибли более 13 000 человек. Запад выдворяет российских дипломатов, вводит санкции в отношении физических и юридических лиц, и лишает Россию доступа к различным экономическим и финансовым операциям.
Однако критики уже давно говорят, что ограниченными санкциями невозможно сдержать Путина, что они вредят только простым россиянам и превращаются в наказание для экономик западных стран, которые реализуют такие санкции. Действительно, санкции имеют весьма ограниченный эффект, особенно в краткосрочной перспективе. Меры, введенные после путинского вторжения на Украину, может, и помогли удержать Россию от дальнейшей агрессии; но ни дипломатия, ни сегодняшний уровень санкций не заставили Путина уйти с Украины и не помешали Москве продолжать свое вмешательство в американские и европейские выборы.
С 2014 года санкции снижают средний уровень российского ВВП более чем на 2,5 процентных пункта ежегодно.
Разрозненные санкции в данный момент могут показаться недостаточными и слабыми, однако их долговременное воздействие может оказаться весьма значительным, особенно в сдерживании роста российской экономики, которая подпитывает клептократическую структуру власти. После введения санкций в ответ на вторжение в Украину МВФ в 2015 году опубликовал результаты своего исследования, в которых сделан вывод, что западные санкции и встречные санкции России «могут на начальном этапе снизить реальный ВВП страны на 1-1,5%».
Казалось бы, это немного, но в докладе МВФ также дается прогноз о том, что в среднесрочной перспективе из-за продолжительных санкций ВВП может снизиться до 9%, поскольку «менее значительное накопление капитала и сокращение передачи технологий ослабляет и без того замедляющийся рост производительности». Согласно последним оценкам, американские и международные санкции сокращают рост российского ВВП на полтора процента ежегодно.
Наши коллеги из Атлантического совета Андерс Аслунд и Мария Снеговая полагают, что последствия будут еще серьезнее. По их оценке, с 2014 года санкции ежегодно снижают средний показатель роста российского ВВП на 2,5 процентных пункта с лишним. Отчасти причина такого серьезного воздействия состоит в том, что российский Центробанк и правительство в попытке защитить экономику от западного давления накапливают капитал, а это серьезно мешает им проводить более открытую финансовую и денежно-кредитную политику.
В итоге с 2014 года, когда Запад впервые ввел санкции, средний показатель роста российской экономики составляет ничтожные 0,3% в год. Отчасти низкий рост объясняется снижением цен на нефть и газ (от них очень сильно зависит российская сырьевая экономика). Но санкции явно влияют на решения инвесторов, компаний и государств.
Долговременные последствия санкций могут быть очень существенными. Если Аслунд и Снеговая дают верный прогноз, рост российской экономики за 20 лет после введения санкций может оказаться на 64 процентных пункта ниже, чем без них. Если верна оценка МВФ, которая немного ниже, то относительное сокращение может составить 35 процентных пунктов.
Так или иначе, у России будет гораздо меньше ресурсов для осуществления своих военных авантюр, диверсий, проведения дезинформационных кампаний и репрессий. В последние годы Москва уже сокращает свои амбициозные планы военных расходов, и отчасти это является следствием санкций.
Беспредел и авантюры Путина, а также обширного российского истэблишмента из армии, сил безопасности и разведки является следствием глубоко укоренившейся политической культуры и в ближайшее время вряд ли существенно изменится. Поэтому Вашингтону и его союзникам в дополнение к действующим санкциям пора разработать и претворить в жизнь всестороннюю и долгосрочную программу противодействия экономическому росту России, которая должна осуществляться до тех пор, пока Москва не откажется от своего агрессивного курса, а у Кремля останется меньше сил и средств для демонстрации своей мощи.
Запад должен сотрудничать с Россией там, где это возможно (например, в вопросах контроля вооружений и климатической политики), но ему при этом следует исходить из того, что Россия будет действовать агрессивно, пока Путин со своим окружением остается у власти. Поэтому западные союзники должны разрабатывать планы на долгие годы вперед.
В таких планах санкции следует предусматривать не только против отдельных сфер экономики и российского государства. При Путине значительная часть бизнеса, СМИ и культурной элиты выступает в поддержку кремлевских нападок на другие страны, будь это военные нападения или кибератаки. Действуя через олигархов и их компании, Путин также покупает поддержку бывших правительственных чиновников и представителей истэблишмента из западных стран, в том числе, Британии, Германии и Австрии. Против таких лиц также необходимо принимать меры.
Вот некоторые дополнительные меры, способные затормозить экономический рост России:
— значительное расширение индивидуальных санкций, нацеленных против путинских приближенных, близких к нему олигархов, а также оказывающих ему услуги западных деятелей, которые очень часто служат проводниками кремлевского влияния на Западе;
— усиление финансовых санкций против российских банковских организаций, таких как банк развития ВЭБ, при помощи которых Кремль финансирует свои любимые проекты;
— дальнейшее ограничение доступа российского правительства к финансовым рынкам Запада, например, посредством ограничений вторичной торговли гособлигациями;
— расширение санкций в энергетическом секторе, нацеленных против инвестиций, но не против текущего производства. Например, это лишение российских энергетических компаний доступа к финансированию;
— ужесточение и международная координация мер контроля над экспортом технологий, в основу которых надо положить первые санкции, введенные из-за Украины.
Конечно, Соединенные Штаты и их союзники должны поставить четкие условия. Адресные санкции следует отменить, если, скажем, будет обеспечено урегулирование в Донбассе. Но Россия вряд ли будет заинтересована в такой сделке.
Очень серьезной мерой усиления санкций может стать расширение финансовой прозрачности, хотя для многих стран Запада эти меры окажутся весьма болезненными и неудобными. Надо показывать, какими активами, предприятиями и компаниями владеют россияне. Надо лишать их возможностей для отмывания денег и оказания влияния. Такие меры прозрачности следует разрабатывать совместно с Британией, Евросоюзом и Швейцарией.
Более того, требования по финансовой прозрачности надо выдвигать в любом случае, не ограничиваясь только Россией. Это меры, обеспечивающие добросовестное поведение на международной арене, а не кара, не санкции и не наказание.
Каждая из этих мер важна сама по себе в силу своего экономического воздействия и того, что она подает сигнал Путину. Комплекс таких мер в рамках всесторонней и долгосрочной стратегии, если они будут разработаны совместно США, ЕС, Британией и другими ключевыми государствами Европы, просигнализирует о том, что демократический мир принял авторитарный вызов Москвы и других стран, и относится к нему вполне серьезно.
Пришло время начать серьезный, стратегический трансатлантический разговор о политике настойчивого экономического давления на путинский режим. Если будет выработан эффективный, системный, долговременный подход к санкциям, и если такие санкции будут действовать до тех пор, пока агрессивный курс Путина остается превалирующей политикой Москвы, то появятся весомые шансы на улучшение отношений с Россией после Путина. Сегодня задача заключается не только в том, чтобы наказать Кремль за его действия в прошлом. Смысл западной политики должен заключаться в том, чтобы лишить путинскую Россию ресурсов и возможностей для причинения вреда в будущем.
