Партнер Владимир снова всех переиграл. Подошел к Президенту Зимбабве Мугабе, обнял его и слился в экстатичном поцелуе, как поздний Брежнев – с Хоннекером. Отныне "русский с Зимбабвой – братья навек", и не страшны нам ни загнившие европейцы, ни чопорные англосаксы, ни хитрые китаёзы. У Мугабе – богатейший опыт загнивания под санкциями, и он обязательно им поделится. Так, что обломаются все…
Россия стонет под гнетом бандитов. Стоит враскорячку, поднятая с колен за шиворот “чекистским крюком” и мычит что-то невразумительное. С одной стороны, осточертели эти новоявленные лубянские криминальные феодалы, а с другой – боязно слово сказать, – пишет Александр Сотник.
– А ну как – Берия прикатит на “черном воронке”, укатает в подвал, вырвет ноздри и насмерть запытает раскаленными железяками. И ладно бы еще – Берия. Тот хоть – в очечках, интеллигентного вида. А как представишь перед собой мурло генерала Золотова или бороду друга его Рамзана – еще больше захорошеет.
Все-таки, страх и трусость – не одно и то же. Не имут страха лишь глупцы да покойники. И лжет тот, кто бахвалится: “Мне не страшно”. Мой дед рассказывал, что на войне жутко боялся. И все боялись. Потому что, выскакивая из окопа, не знали, что их ждет. А храбрость почти всегда была либо от отчаяния, либо – от безрассудства. Да и становиться героем посмертно никто не хотел. Человек так устроен: лишь инстинкт самосохранения может являться некоей гарантией выживания. Не стопроцентной, но хоть какой-то. Иное дело – трусость. Это когда человеку явно ничто и никто не угрожает: ни хулиганы подзаборные, ни фашисты со “шмайсером” наперевес, ни даже рамзановские “пехотинцы”, а бедолага стоит, трясется и увлажняется в штанишки, как насмерть перепуганный младенец.
“Пост-совок” труслив патологически. Он сам придумывает себе несуществующие опасности – не считая тех, которые придумывает для него проворовавшаяся кодла уголовников. Их-то как раз можно понять: все эти россказни про “заговоры против России”, про “жидобандеровцев” и “кровавый Майдан” служат дополнительной легендой для оправдания трусости каждой отдельно взятой особи из общего “быдло-стада”, коим они считают население. Но где найти рациональное зерно в страшилках, придуманных лично для себя каждым из униженных, но готовых терпеть?
Инстинкт самосохранения тут совершенно ни при чем, ибо работает он подсознательно, и служит делу сохранения конкретной особи, рода или целой популяции. Но о каком сохранении рода можно говорить, если страна погружается в пучину мракобесия, из которой выход – лишь на кладбище? И касается это всех: как “отцов” – так и их детей. И если старшее поколение патологически трусливо – как оно защитит будущие поколения? Что оно оставит им? “Отжатую” бандитами и разрушенную чекистами страну – без образования, медицины, науки и производства? И как прикажете в ней жить? На такой территории, покрытой мраком бескультурья, можно лишь выживать, приняв правила отморозков и “законы джунглей”. И то – не факт, что тебя не сожрет кто-нибудь попроворнее.
Вот и получается, что трусость в итоге уничтожает и род, и племя, и популяцию. Выкашивает целиком. Так что никакого рационального зерна в трусости нет. Как раз наоборот: именно она гарантирует вымирание целых народов, обнаруживших неспособность к сопротивлению очевидному злу.
Сближение Путина с Мугабе говорит само за себя: режим готовится к долгой консервации. Чтобы не обманывать самих себя, надо признать: чекисты будут цепляться за власть ровно столько, сколько смогут находиться при ней. Иными словами, сколь долго им будет позволять трусливое население. Разговоры о применении ядерного оружия – не более чем шантаж, рассчитанный на внутреннее употребление: “нас боятся – значит, уважают”.
Для необразованных масс оно звучит вполне убедительно, и служит эрзацем гордости: “Наконец-то, с нами считаются!” Мне не раз приходилось слышать откровения обывателей: “Внутренняя политика у нас никуда не годится. Народ нищает, олигархи процветают. Но вот во внешней политике Путин – молодец, заставил нас уважать”. Значит, уровень образованности “низов” доведен до нужного состояния, и теперь можно безболезненно приступать к процессу консервации режима. Для усмирения особо отчаявшихся Путин учредил четырехсоттысячную армию головорезов Нацгвардии. А для остальных двуногих хватит пропаганды по телевизору и полицейщины на улицах – чтобы и не вздумали шалить…
Сколь долго может продолжаться загнивание такой большой страны? Два года? Пять? Десять? Тридцать? Понятно, что мировая медицина шагнула так далеко, а денег лично у Путин так много, что для него – совсем не проблема продлевать жизнь собственной тушки хоть до 93 (возраст диктатора Мугабе), хоть до ста лет. Он и на свой вековой юбилей будет выглядеть как моложавый брызжущий энергией андроид, переживший всех своих врагов. И будет сыпать остротами да прибаутками, перемежая задорный спич веселой “феней” – единственным языком, на котором к тому времени будет общаться подведомственное ему население.
Но что-то подсказывает: не так все радужно на нашем пост-советском горизонте. Оскотинивание – процесс, конечно, занимательный, но и он привносит в сценарий свои поправки. К примеру, расчеловеченная особь абсолютно лишена тормозов. Она остается все такой же трусливой перед ответственностью, но абсолютно не способна просчитывать последствия своих деяний. Иными словами, трусость замещает завещанный природой инстинкт самосохранения. И эта “условная единица без тормозов” начнет крушить все вокруг себя.
Общество самоуничтожится, мутировав в полчища саранчи, обвешанные полосатыми ленточками. И начнется междоусобная война между “русским Уралом” и “русской Сибирью”, которая достаточно быстро разрастется до масштабов всей России, которую уже и Россией-то назвать будет нельзя, ибо оркам – не до традиций и языков, им вообще все человеческое чуждо, они – особая генерация, выскочившая из-под гундяевской рясы и наполненная виртуальными да телевизионными смысловыми галлюцинациями.
Курс на консервацию и изоляцию – это прямой путь к окончательному уничтожению России. Точнее – того, что от нее пока еще осталось. Сегодня мы имеем искореженное войнами и вековой отрицательной селекцией население. Запуганное, трусливое, по-рабски покорное, готовое терпеть и страдать, изредка высказывая недовольство: на кухнях и – шепотом. Но если плотно задернуть “железную занавеску”, то уже через пару лет мы будем иметь даже не это, а – полчища голодных и озлобленных друг на друга двуногих существ, готовых сожрать друг друга и не помышляющих о сострадании.
Человеческая эмпатия попросту уступит место звероподобным инстинктам, а понятие милосердия будет проклято даже попами. Причем, ими – в первую очередь. Учитывая же ускорение процесса разрушения пост-советской инфраструктуры и неспособность ее поддерживать в рабочем состоянии по вполне объективным причинам – можно предсказать довольно скорое ее обрушение с чередой масштабных техногенных катастроф, кои неизбежно вызовут и катастрофы гуманитарные. С лица земли исчезнут целые города и области, не говоря об исчезновении этносов.
Казалось бы, обычная история: коррупционер прорвался в Президенты. Наворовал, осчастливил своих дочерей, друзей, кооператоров и виолончелистов. Подумаешь – а где не воруют? В Америке? А Европе? Вон их сколько, купленных сенаторов да депутатов – и что вы прицепились к нашему подполковнику? Но подлинная трагедия в том, что в России власть больше не может меняться мирно.
Ее уход равнозначен неизбежной физической смерти вышеозначенных лиц. И ради собственного выживания они превратят страну в кровавый анклав, дикое поле, на котором будет невозможно жить, и которое будет способно занимать место на карте лишь в виде глобального пугала.
Россия так и не возжелала достойной жизни. Но и достойной смерти она тоже не получит. Ибо трусость ведет только к унижению и позорной гибели на помойке.
