С российским государством в последние недели случилось нечто прискорбное. Компании, представляющие интересы бывших акционеров искусственно обанкроченного в 2004–2006 гг. ЮКОСа и отсудившие по этому поводу у РФ в Гаагском арбитраже свыше 50 млрд $, перешли к реализации судебного решения: начался арест российских активов в Бельгии, Австрии, Франции, на очереди – Великобритания и США. Арестовать по закону можно активы, удовлетворяющие трем критериям:
– фактическая подконтрольность (50% более) нашему государству;
– возможность актуального использования этих активов в коммерческих целях;
– отсутствие у арестовываемого имущества дипломатического иммунитета.
Это значит, например, что здания посольств РФ и их счета трогать нельзя, а вот накопления российских госкорпораций на Западе – можно.
Всякие окологосударственные банкиры и бизнесмены были не просто возмущены. Они не стали скрывать, что аресты по линии экс-ЮКОСа несут прямую и существенную угрозу их жизнеутверждающим интересам. Следственный комитет РФ, правда, уже попытался притянуть Ходорковского – который, по конспирологической версии, есть основная руководящая и направляющая сила арестов – к давнему (1998 года) уголовному делу об убийстве мэра Нефтеюганска Петухова. Возможно, чтобы получить рычаг асимметричного давления на МБХ. Но что из этого выйдет – пока неясно.
Зато ясно другое. Наши государственно-частные большие люди весной 2014-го, когда западные санкции только появились в природе, источали ярко-мажорную ауру: дескать, мы даже горды и рады в меру пострадать за Отечество, а санкции все равно скоро отменят… Сейчас от мажора остается разве что форс-мажор. Жизнь под санкциями, растущими и расширяющимися, сложновата для элиты, которая не в состоянии обойтись без забугорных здравоохранения и образования.
И только один человек хранит беспрекословный оптимизм. Он верит, что все перемелется и мы их сделаем. А через год, три или восемь – не все ли равно?! Этот человек – Владимир Путин. Ему не страшны ни санкции, ни аресты. А поскольку он, в силу новейшей кремлевской доктрины, и есть Россия, то страна может умереть (рассыпаться) только вместе с ним. Никак иначе. Дай ему Бог всяческого здоровья.
Политолог Станислав Белковский
