Лучше всего было бы действовать на западном направлении - через Румынию, Болгарию, Грецию, не трогая даже Грузию, не лишая независимости. Договор с Грузией. Собственно, это и предусматривал, Россия его просто нарушила.
При этом легко было бы добиться положения, при котором и Северо-Кавказский народы, и Грузия, и азербайджанские ханства были бы противниками Порты, воевали бы с ней на границе, сковывая какую-то часть войск.
Вместо этого Россия полезла именно на Северный Кавказ, ликвидировав сначала после долгой войны своего союзника Кабарду, и затем увязнув на десятки лет в горах Чечни и Дагестана и Черкесии. Только после окончательного покорение Кавказа Россия смогла возобновить экспансию, и на западном направлении начать наступление на Турцию, но было уже поздно. Имелось еще направление, на котором она тоже могла бы начать наступление, если бы не завязла на Северном Кавказе и не опоздала – экспансия в сторону Индии, Персии, и так далее. В этом направлении Россия смогла на несколько месяцев прорваться лишь в ходе Первой мировой, выйдя к Евфрату, и затем еще через десятилетия – рывок в Афганистан.
Успешная экспансия на Восток, в сторону Центральной Азии и далее Ирана и Индии началась лишь после “покорения Кавказа”, 1864-1868, война с Кокандским ханством и Бухарским эмиратом.
Лишь 1898-м году Россия вышла на современную таджико-афганскую границе, к Кушке, то есть подошла к владениям Британской империи, которая прочно утвердилась в Индии. Если бы Россия начала наступление в начале 19-го века, то она могла бы выйти на то, что сейчас называется Северная Индия и Пакистан, к Британской Индии конца 19 века и к Персидскому Заливу – раньше Британии. Собственно, план такой имелся: разработанные Наполеоном в союзе с Павлом Первым, (то есть, это план, разработанный именно рукой Наполеона, им лично) – поход в Индию французских и русских войск. Были уже приготовления, и военные, и логистика, например, организации Букеевской орды, и так далее. Но Павел был убит англ. разведкой, и все было отменено. Но это уже другая немножко история.
Итак. Завоевание Северного Кавказа было абсолютно не нужно России с точки зрения имперской экспансии и экономического развития. Оно задержала её экспансию на 100 лет. Война на Кавказе затормозила и военное развитие России. Поскольку кавказский театр военных действий был совершенно уникальным, и все навыки, которые российская армия приобретала в ходе этих военных действий, нигде более применить она не могла. Это была война в горно-пересечённой местности с противником, действующим мобильными небольшими отрядами, при этом у противника не имелось ни артиллерии, ни современных технологий строительства укреплений. Соответственно, не развивалась ни российская артиллерия, ни военно-тактическое искусство, которые могли пригодиться для войны против современных армии. Я напомню, что год окончания Кавказской войны – это год, когда впервые были применены в боевой обстановке пулемёты и подводной лодки.
Остановилось даже развитие стрелкового оружия, стрелковое оружие русской армии стало уступать по качеству оружию горцев.”Кавказ покорили нарезные ружья, введенные в тамошние войска только после Севастопольского урока. В сороковых же годах наше оружие было ужасно плохо. Это были гладкоствольные кремневые ружья, которыми стрелять далее, чем на сто шагов было бесполезно: между тем горцы были вооружены винтовками, бившими более чем вдвое дальше. Позднее нам дали по нескольку штуцеров на батальон, тогда как надо было все войска вооружить штуцерами, и тогда кавказская война была бы окончена. Жалко было смотреть на кавказских солдат; – лучшее в мире войско, и вооруженное неизмеримо хуже, чем те дикари, с которыми велась война”!
Тормозилось развития флота. В течении десятилетий Черноморскому флоту противостояние примитивные суда Черкесов, в начале войны они ещё пытались даже атаковать русские суда, конечно, безуспешно. В дальнейшем задачей флота была лишь блокада побережья против маленьких мобильных судов и огневая поддержка десанта и его высадка при этом противник не имел даже артиллерии. То есть флот не имел стимула к развитию. И когда на последнем этапе Кавказской войны Черноморский флот, который на протяжении десятилетий был самым активным в боевом отношении флотом России, столкнулся с современным флотом (в Крымскую войну), оказалось что российские корабли годны в противостоянии с ним только на то, чтобы их затопить.
Великой военной державой можно стать, только имея противником – реальным или потенциальным – сильную и современную армию. До уровня которого надо подтягивать свою армию, и стараться его превзойти. Такое положение было, например, при становлении Российской Империи, во время Северной Войны. Петр называл шведов своими учителями, потому, что шведская королевская профессиональная армия действительно была хорошим образцом для подражания, вплоть до того, что в первое десятилетие XVIII века, чтобы научить солдат сражаться, русские командиры вызывали пленных шведов и приказывали им учить солдат.
Еще надо отметить цену кавказской войны для экономики. Эскалация Кавказской войны (Ермоловым) началась на фоне чудовищного экономического положения, вызванного войной с Наполеоном 1812 г.
Столетняя кавказская война стоила России очень дорого.
“В последние годы войны на Кавказе мы должны были держать громадные силы: пехоты 172 батальона регулярных, 13 батальонов и 7 сотен иррегулярных; конницы 20 эскадронов драгун, 52 полка, 5 эскадронов и 13 сотен иррегулярных, 242 полевых орудиях. Общий годовой расход на содержание этих войск достигал 30 млн. рублей” — вспоминал Дмитрий Алексеевич Милютин, в ту пору уже граф и военный министр. В конце войны российская армия на Кавказе насчитывала 300 тыс. человек, ежегодные потери составляли по 30 тыс. человек. На войну уходила шестая часть всего государственного дохода.
Кавказ и после его окончательной оккупации оставался тяжелым бременем для экономики империи. Сразу по окончании Кавказской войны государство выделяло на нужды этого региона 44 560 000 рублей, при этом получая в виде доходов всего лишь 15 400 000 рублей. Кавказ оставался убыточным до самого конца империи.
Во многом Россия увязла на Кавказе из-за генерала Ермолова, именно он был инициатором окончательного разворота экспансии в глубь Кавказских гор и фактического свертывания ее в других направлениях.
О нём с большим пафосом Александр Сергеевич Пушкин пишет и своему брату: “Ермолов наполнил его своим именем и благотворным гением. Дикие черкесы напуганы, древняя дерзость их исчезает. Дороги становятся час от часу безопаснее, многочисленные конвои излишними. Должно надеяться, что эта завоёванная сторона, до сих пор не приносившая никакой существенной пользы России, скоро сблизит нас с персиянами безопасною торговлею, не будет нам преград в будущих войнах – и, может быть, сбудется для нас химерический план Наполеона в рассуждении завоевания Индии”. Излишне говорить, что конвои “стали излишними” только через пятьдесят лет, война длилась еще почти полвека.
Политика Ермолова привела к прямо противоположному результату. Российская Империя завязла на Северном Кавказе на полвека, и безнадежно отстала как в имперской гонке вообще, так и в военном развитии.
