Известный экономист Нуриэль Рубини сообщает, что финансовые кризисы больше похожи на ураганы, так как это предсказуемый результат накопления экономических и финансовых уязвимостей и политических ошибок
Нуриэль Рубини в своей колонке для Project Syndicate объясняет, почему в 2020 году мир может столкнуться с глобальным кризисом
“В 2010 году в книге “Экономика кризиса” я определил финансовые кризисы не как события, которым Нассим Николас Талеб дал название «чёрный лебедь» в своём одноимённом бестселлере, а как «белых лебедей». Согласно Талебу, чёрные лебеди — это события, которые возникают непредсказуемо, как торнадо, из статического распределения с тяжёлым хвостом. А я доказывал, что, как минимум, финансовые кризисы больше похожи на ураганы: это предсказуемый результат накопления экономических и финансовых уязвимостей и политических ошибок
Бывают такие времена, когда нам следует ожидать достижения системой переломного момента, или «момента Мински»: бум сменяется крахом, пузыри лопаются. Подобные события не являются «неизвестными неизвестными». Это, скорее, «известные неизвестные». Помимо обычных экономических и политических рисков, которые тревожат большинство финансовых аналитиков, в этом году на горизонте появились потенциально сейсмические белые лебеди. Любой из них способен спровоцировать сильные экономические, финансовые, политические и геополитические потрясения, не имеющие аналогов со времён кризиса 2008 года.
Начать с того, что США вступили в обостряющееся стратегическое соперничество, по крайней мере, с четырьмя ревизионистскими странами (предположительно союзными) — Китаем, Россией, Ираном и Северной Кореей. Все эти страны заинтересованы бросить вызов мировому порядку под руководством США, и для них 2020 год может стать критически важным, потому что в США пройдут президентские выборы, за которыми могут последовать потенциальные изменения в глобальной политике Америки.
При президенте Дональде Трампе США пытаются сдерживать эти четыре страны (или даже спровоцировать в них смену режима) с помощью экономических санкций и иных средств. А четыре государства-ревизиониста, в свою очередь, хотят ослабить американскую жёсткую и мягкую силу за рубежом, дестабилизируя США изнутри путём асимметричной войны. Если американские выборы погрузятся в хаос и межпартийную вражду, обернутся спорами из-за подсчёта голосов и обвинениями в «подтасовке» выборов, это будет просто великолепно для противников США. Сбой в политической системе Америки ослабит её силу за рубежом.
Кроме того, некоторые страны особо заинтересованы в том, чтобы свалить Трампа. Он создаёт острую угрозу для иранского режима, а значит, у Ирана есть все основания заняться эскалацией конфликта с США в предстоящие месяцы, даже несмотря на риск начала полномасштабной войны. Расчёт может делаться на последующий всплеск цен на нефть, который обвалит фондовый рынок США, спровоцирует рецессию и лишит Трампа перспектив переизбрания. Да, сложилось консенсусное мнение, что целенаправленное убийство Касема Сулеймани помогло сдержать Иран, однако в этих рассуждениях игнорируются превратные стимулы режима. Война между США и Ираном в этом году возможна, а нынешнее спокойствие — это лишь пресловутое затишье перед бурей.
Что касается отношений США и Китая, то их недавнее соглашение «первой фазы» стало всего лишь временной заплаткой. Двусторонняя холодная война из-за технологий, данных, инвестиций, валюты и финансов продолжает резко обостряться.
Эпидемия вируса Covid-19 усилила позиции тех, кто выступает в США за сдерживание Китая, и придало новый импульс более широкому тренду китайско-американского «разрыва». Что же касается ближайших перспектив, то эта эпидемия, вероятно, окажется более серьёзной, чем сегодня ожидается. Перебои в китайской экономике окажут побочное влияние на глобальные производственные цепочки (в том числе фармацевтические, в которых Китай является критически важным поставщиком), а также на деловую уверенность. И всё это, скорее всего, будет намного сильнее, чем можно предположить, глядя на нынешнюю самоуспокоенность на финансовых рынках
Китайско-американская холодная война по определению является конфликтом низкой интенсивности, однако в этом году вероятна его резкая эскалация. Некоторые китайские лидеры не считают простым совпадением то, что в их стране одновременно произошла массовая вспышка свиного гриппа и острого птичьего гриппа, началась эпидемия коронавируса, Гонконг охватили политические беспорядки, на Тайване был переизбран президент, выступающий за независимость, а США активизировали военно-морские операции в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях. И не важно, что Китаю стоит винить лишь себя в некоторых из этих кризисов, в Пекине мнение склоняется в сторону конспирологии.
Впрочем, в данный момент открытая агрессия не является реальным вариантом, учитывая асимметрию в потенциале традиционных вооружений. Немедленный ответ Китая на американскую политику сдерживания, вероятно, примет форму кибервойны. Имеется несколько совершенно очевидных целей. Китайские хакеры (а также их российские, северокорейские и иранские коллеги) могут вмешаться в американские выборы, обрушив на американцев море дезинформации и «глубоких фейков». Поскольку американский электорат и так уже сильно поляризирован, не трудно представить себе вооружённых сторонников той или иной партии, которые выходят на улицы, чтобы оспорить результаты выборов. Это может привести к серьёзному насилию и хаосу […].
К следующему году конфликт Китая и США может обостриться, а холодная война — стать почти горячей. Поскольку китайский режим и экономика серьёзно пострадают от кризиса с вирусом Covid-19, власти столкнутся с необходимостью успокоить встревоженные массы с помощью какого-нибудь внешнего козла отпущения. Не исключено, что они направят свои взоры на Тайвань, Гонконг, Вьетнам и военно-морские позиции США в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях. Эта конфронтация может потихоньку сползать в обострение военных инцидентов. Китай может также применить финансовую «ядерную бомбу»: сбросить принадлежащие ему облигации казначейства США, если эскалация действительно начнётся. Американские активы составляют настолько большую долю в китайских (и, в меньшей степени, в российских) валютных резервах, что китайцы начинают всё больше тревожиться из-за того, что эти активы могут быть заморожены в рамках американских санкций (подобных санкциям, которые уже введены против Ирана и Северной Кореи).
Конечно, сброс казначейских облигаций США затормозит экономический рост в Китае в случае, если долларовые активы будут проданы и конвертированы обратно в юани (в этом случае китайская валюта укрепится). Но у Китая есть возможность диверсифицировать валютные резервы, конвертировав их в другие ликвидные активы, менее уязвимые для первичных и вторичных санкций США. Речь идёт о золоте. И Китай, и Россия уже занялись (тайно и явно) накоплением запасов золота, что и объясняет резкий рост цены на золото на 30% с начала 2019 года […].
Конечно, США не будут сидеть сложа руки, подвергнувшись асимметричной атаке. Они уже усиливают давление на эти страны с помощью санкций и иных инструментов торговой и финансовой войны, не говоря уже о том, что Америка сама обладает лучшим в мире военным киберпотенциалом. В этом году активизация американских кибератак против четырёх противников продолжится, что повысит риск начала первой в истории мировой кибервойны, а также наступления массового экономического, финансового и политического хаоса.
В 2020 году, помимо жёсткой геополитической эскалации, имеются и другие, среднесрочные риски, связанные с изменением климата, который способен спровоцировать экологические катастрофы с огромным ущербом. Изменение климата — это не какой-то неуклюжий гигант, который вызовет экономический и финансовый хаос через многие десятилетия. Это угроза здесь и сейчас. Об этом свидетельствует повышение частоты и суровости экстремальных погодных явлений.
Помимо изменения климата, есть также данные, что сейчас происходят отдельные, глубокие сейсмические события, ведущие к быстрому глобальному смещению магнитной полярности и ускорению океанских течений. Любое из этих событий может стать предвестником «белого лебедя» в сфере экологии […].
Сейчас начало 2020 года, и вот где мы оказались: между США и Ираном произошла военная конфронтация, которая, скорее всего, вскоре обострится; Китай охватила вспышка вируса, которая может превратиться в мировую пандемию; идёт кибервойна; крупнейшие держатели казначейских облигаций США проводят стратегию диверсификации; президентские праймериз Демократической партии обнаружили разногласия в рядах оппозиции Трампу, а также поставили под сомнение процедуру подсчёта голосов; нарастает соперничество между США и четырьмя ревизионистскими странами; реальные убытки от изменения климата и других природных тенденций быстро увеличиваются.
Едва ли этот список является исчерпывающим, но он указывает, чего именно можно — вполне резонно — ожидать от 2020 года. Тем временем финансовые рынки по-прежнему пребывают в благостном настроении, отрицая эти риски. Они убеждены, что экономически крупнейшие страны мира и глобальные рынки ожидает спокойный — или даже счастливый — год”, – пишет Нуриэль Рубини
