"Если б я был султан, я б имел трех жен". На самом деле в эпоху расцвета Османской империи при Сулеймане Великолепном жениться султану не полагалось.
Такой обычай был обусловлен государственными интересами. Но одна женщина все изменила. На Востоке ее звали Хюррем, в Европе — Роксолана или Росса.
В Рогатині, на зарінку,
Там татари вкрали дівку,
Вкрали дівку Настусеньку,
Чорнобриву, молоденьку,
Та й завезли в Туреччину,
Та й продали до гарему…
Возможно, эту западноукраинскую песню сложили о девушке, которая, попав в гарем Сулеймана Великолепного, изменила судьбу и султана, и всей империи. В начале XVII столетия польский посол Самуил Твардовский пересказал полученные от турок сведения, что она была дочерью православного священника из Рогатина, близ Львова, а современники красавицы, венецианские дипломаты, сообщали, что она «русского происхождения».
Представитель Священной Римской империи при османском дворе Ожье де Бусбек прозвал ее Роксоланой; под этим именем девушка впоследствии прославилась по всей Европе. Так по названию упомянутого античными авторами скифского племени именовали в XVI веке жителей Московской Руси и части украинских земель за ее пределами.
Как и когда славянская полонянка оказалась в гареме Сулеймана, точно не известно. Чтобы султан обратил внимание на очередную девушку среди десятков красавиц из разных стран, новоприбывшая должна была постараться, иначе могла всю жизнь провести в служанках на нижних ступенях гаремной иерархии или стать подарком какому-нибудь сановнику.
Может быть, славянка, приняв ислам, не случайно получила имя Хюррем, что в переводе с персидского означает «смеющаяся», и покорила Сулеймана веселым нравом. Как бы там ни было, девушка стала любимой наложницей властителя империи, родила ему в 1521 году сына и… начала нарушать правила.
Стамбул, современный вид дворца Топкапы, в котором жили османские султаны Семейные отношения султана были подчинены традиции, главная цель которой – обеспечить непрерывность правящей династии и приход к власти лучшего из возможных наследников.
У султана могло быть сколько угодно наложниц, но со времен Мехмеда II Завоевателя, при ком Османское государство стало империей, жениться правителю не полагалось. Не существовало достойных по статусу претенденток, кроме того, знатная супруга могла бы действовать в интересах родных или иметь собственные политические амбиции. Наложницы же все были по сути рабынями.
Однако полонянка, купленная на невольничьем рынке, добилась того, что Сулейман освободил ее, и не только. «Султан настолько любил Хюррем, что в нарушение всех дворцовых и династических правил заключил брак по турецкой традиции и подготовил приданое», — писал Ожье де Бусбек. Иностранец-очевидец с изумлением рассказывал о торжествах, проходивших по этому поводу в столице империи: «Пышность празднества не поддается описанию…
Ночами главные улицы были празднично освещены, повсюду играла музыка и пировали люди. Дома украсили гирляндами, тут и там расставили качели, на которых горожане качались с большим удовольствием. На старом Ипподроме был сооружен большой помост, на котором разместились султанша и придворные женщины, сокрытые позолоченной решеткой. Отсюда они наблюдали за большим турниром христианских и мусульманских рыцарей, выступлением жонглеров и акробатов и процессией диких животных, в частности жирафов, чьи шеи столь длинны, что, кажется, дотянутся до небес…».
Султан жил и управлял государством в Новом дворце, а его женщины жили отдельно, в Старом. Вскоре после свадьбы в комнатах Хюррем произошел пожар, и она якобы на время, а на деле насовсем перебралась во дворец Сулеймана. Также существовало правило: одна наложница — один сын. Хюррем родила Сулейману как минимум четверых мальчиков и девочку.
По традиции султан отправлял достигших 16–17 лет принцев-шехзаде управлять провинциями. Матери уезжали вместе с ними и могли вернуться в столицу, только если сын занимал престол. Хюррем не последовала ни за одним из детей. Она оставалась при муже. Сулейман обсуждал с супругой государственные дела, а когда уезжал на войну — получал от нее послания, в которых были не только нежные слова, но и подробная информация о том, как обстоят дела в столице. Переписывалась Хюррем и с иностранными государями.
Неудивительно, что эту женщину современники считали ведьмой, околдовавшей повелителя. «Говорят, она удерживает расположение супруга с помощью приворотных зелий и колдовства», — пересказывал слухи де Бусбек.
Лишь одна традиция продолжала тревожить жену Сулеймана. С середины XIV века соблюдался обычай: заняв трон, султан должен был убить ближайших родственников мужского пола, чтобы не допустить гражданской войны и разделения страны.
Мустафу, матерью которого была наложница Сулеймана Махидевран, народ любил куда больше, чем детей Хюррем, а значит, случись что с ее мужем, судьба их общих сыновей была бы предрешена…
