Глава Национального банка Сергей Арбузов — об итогах визита украинской делегации в Вашингтон и переговорах с МВФ, перспективах изменения курса гривни и новациях, ожидающих банкиров, заемщиков и вкладчиков
Вопрос: Сергей Геннадиевич, вы только что вернулись из Вашингтона. Как прошли переговоры с представителями МВФ?
Ответ: Мы продолжаем сотрудничество в рамках соглашения МВФ с Украиной «Cтенд-бай». Украина заинтересована в кредитах МВФ, равно как и МВФ заинтересован в сотрудничестве со страной.
В: Почему им это интересно?
О: Они видят перспективы страны: Украина сегодня обладает очень высокой привлекательностью для иностранных инвесторов. Дело в том, что у нашей экономики есть одно замечательное качество, которое уже утратили страны старой Европы. Мы имеем своего внутреннего инвестора — деньги населения и свободные средства небанковской системы страны, которые частично работают на экономику страны, и покрытие отрицательного сальдо текущего счета платежного баланса за счет капитальных инвестиций.
По разным оценкам, сегодня только у населения «в матрасах» хранится более $60 млрд. Думаю, что сопоставимые суммы находятся в оффшорных зонах. И если мы сможем обеспечить благоприятный инвестиционный климат (а кредит МВФ — один из сигналов инвесторам), эти деньги наперегонки пойдут в экономику в виде капитальных инвестиций, обеспечивая страну валютой. В МВФ и Всемирном банке это прекрасно понимают. Во время переговоров в Вашингтоне представители зарубежных кредиторов прямо говорили нам, что как только Украина сможет обеспечить стабильную среду для инвестиций, — это сразу решит большинство ее проблем.
В: Кстати, как насчет денег — дают?
О: Думаю, если бы принципиальные вопросы — пенсионная реформа и повышение тарифов на газ, были решены, мы бы уже вернулись с деньгами. Пока же решение следующее: мы рассчитываем получить двойной транш — около $3 млрд. по итогам первого полугодия. Такой срок был определен в результате переговоров между делегацией правительства Украины и представителями МВФ для решения ряда вопросов: пенсионной реформы, повышения тарифов и уменьшения сальдо по возмещению НДС, квотирование зерновых и т. п. Нацбанк со своей стороны выполнил более 100% условий, оговоренных в Меморандуме с МВФ, а у правительства остались вопросы, по сути своей сложные, но в течение 2-3 месяцев, я надеюсь, требования МВФ будут выполнены.
В: То есть в ближайшее время все-таки следует ожидать решений по пенсионной реформе и повышению тарифов?
О: Это вопрос правительства, поэтому правильнее обратиться за комментариями в Кабмин. Со своей стороны я могу сказать, что соответствующие обещания украинская делегация дала.
В: Перед Нацбанком на второй квартал стоит также немало условий. Чего ждать банковскому рынку?
О: Условия для появления в финансовой системе долгосрочных свопов (операции возвратного обмена одной валюты на другую.— Авт.) уже созданы. Уезжая в Вашингтон, я подписал соответствующее постановление, которое должно заработать до середины мая, — свопирование будет возможно как между самими банками, так и с НБУ. Базой для определения цены свопа с НБУ станет ставка рефинансирования, учетная ставка.
Двустороннее котирование валюты (одновременная купля и продажа валюты одним банком) на межбанке — будет разрешено, равно как и право банка покупать валюту в рамках своей позиции без каких-либо ограничений.
Что касается формирования резервов по валютным кредитам, то на сегодня они формируются в валюте кредита.
Однако, согласно Постановлению НБУ №109, эти резервы не учитываются при расчете лимитов открытой валютной позиции.
Мы готовы до конца года дать разрешение на включение сформированных в валюте резервов в расчет лимитов открытой валютной позиции, однако не форсируем это решение, так как НБУ не заинтересован в раскачке валютного рынка, которая может произойти в случае необходимости покупки банками валюты с целью соблюдения установленных лимитов.
Хочу также сказать, что правление обсуждает вопрос целесообразности предоставления банкам разрешения формировать резервы в валюте или гривне на выбор самого банка. Сейчас оценивается влияние такого механизма на монетарные агрегаты с точки зрения банковского надзора, ведется дискуссия с банками первой двадцатки.
В: Одним из требований МВФ была гибкая валютная политика НБУ — фактически, отказ Нацбанка от фиксации курса. Между тем центробанк продолжает жестко удерживать коридор 795-797 грн./$100. Почему?
О: Если проанализировать объем резервов, которые были задействованы НБУ для участия в валютных сессиях на межбанке, вы увидите, что это очень незначительные объемы. Это свидетельствует о том, что курс гривни сейчас не удерживается Нацбанком, а определяется рынком. Поэтому НБУ только сглаживает ситуационные колебания.
В: Но, не кажется ли вам эта стабильность ситуативной и иллюзорной?
О: Смотрите, официальный курс, фактически, сравнялся с рыночным. Поэтому я берусь утверждать, что это — реальный курс национальной валюты, который определяется положительным платежным балансом, притоком иностранных инвестиций, определенным оживлением в экспортной сфере. НБУ со своей стороны делает все, чтобы открыть ворота для прямых иностранных инвестиций.
Безусловно, мы не можем утверждать, что текущие курсовые значения — ориентир на год. Но то, что существующий курсовой ориентир в текущем квартале объективен — это точно.
В: С начала года мы наблюдаем огромный спрос на валюту со стороны физических лиц. Существует мнение, что таким образом люди уходят от обесценивающейся гривни.
О: Я так не думаю. На мой взгляд, растущий спрос на валюту вне банков имеет совсем другую природу — это оживление теневого сектора экономики, который переходит в расчетах, прежде всего по импортным товарам, на валюту. Нацбанк со своей стороны уделяет этому вопросу внимание как орган валютного контроля, и не более. Ведь запрещая что-то, решить проблему нельзя. А вот правительству, возможно, следует обратить внимание на этот процесс с точки зрения экономики и регулирования деятельности бизнеса, и создать условия для того, чтобы эти деньги вернулись в банковский оборот.
В: Интересно, а нужен ли сейчас банкам приток депозитов, если учесть, что кредитования практически нет? Какова сегодня разница в динамике роста между депозитами и кредитами?
О: Сейчас темпы прироста депозитов в разы превышают темпы прироста кредитов. При этом сказать, что кредиты вовсе не выдаются — нельзя. За последнее время мы вышли на прирост кредитования в размере 6,4%. Причем это реальный рост, а не перекредитовка — мы очень четко отслеживаем это по данным выездных проверок: активно кредитуются экспортеры, сельхозпроизводители. Но вернемся к вопросу — беспокоит ли банкиров приток депозитов? Думаю, что если и беспокоит, то не очень сильно. Обратите внимание, какие объемы средств Нацбанк ежемесячно стерилизует с помощью своих сертификатов. Считаю, что если банки готовы держать свободную ликвидность на счетах в НБУ под 1-2%, это значит, что себестоимость этих ресурсов очень низкая. Но при этом они (банки.— Ред.) не направляют ресурсы в экономику — и это сегодня главная головная боль НБУ.
В: Возобновление кредитования?
О: Именно. Мы активно работаем над этой проблемой. В конце минувшего года мы дали разъяснение о методике списания безнадежной задолженности по кредитам за счет сформированных резервов. Действие этого механизма истекло 1 апреля, и за это время списано более 10 млрд. грн. кредитов.
Сейчас Нацбанк готовит комплексную программу возобновления кредитования. Прежде всего мы заинтересованы в принятии закона о защите прав кредиторов и потребителей финансовых услуг. Без этого закона банки не смогут добиться возврата проблемных кредитов, а соответственно, и начать выдачу новых займов. Поэтому процессу прохождения этого закона в Раде Нацбанк сейчас уделяет самое пристальное внимание.
К сожалению, у депутатского корпуса до сих пор нет четкого понимания, что от кредитора до потребителя один шаг — и наша задача законодателей в этом убедить.
В: Входит ли в программу возобновления кредитования принятие нового закона о валютном регулировании?
О: Да. Сейчас мы активно участвуем в работе над новым законом о валютном регулировании, после принятия которого банки смогут вернуться к выдаче валютных займов.
В: Какими будут действия НБУ по созданию инструментов хеджирования валютных рисков?
О: Смотрите, это эволюционный процесс. По нашим расчетам, стабильный курсовой ориентир, который сегодня поддерживает НБУ, должен обеспечить достаточно серьезный приток иностранных инвестиций. Поэтому на первом этапе мы намерены одновременно запустить рынок валютных форвардов и фьючерсов. Нацбанк будет определять срок форвардного контракта и курс по нему, пересчитывая его сообразно стоимости ресурсов.
В: Получается, что на первом этапе НБУ будет брать на себя риски изменения курса. Вы считаете это уместным?
О: Мы планируем начать со своповых контрактов, по которым мы сможем четко прогнозировать курсовые колебания. На текущий момент мы ведем переговоры с Международной финансовой корпорацией и Европейским банком реконструкции и развития, которым хотим предложить полугодичные и годичные свопы.
Кстати, и МФК и ЕБРР сегодня готовы пойти намного дальше — они хотят привлекать ресурсы на внутреннем рынке и осуществлять кредитные проекты за счет фондирования в гривне. Сейчас создана рабочая группа, которая отработает необходимые изменения в закон о ценных бумагах и фондовом рынке, после чего и произойдут первые выпуски ценных бумаг ЕБРР и МФК, номинированных в гривне.
В: Будет ли Нацбанк устанавливать планку по стоимости привлечений и размещений для ЕБРР и МФК?
О: Я считаю такой подход не рыночным. Для НБУ важно понимать объемы и направления инвестиций — так как мы ориентированы на инвестиции в капитал. Причем я не вижу здесь какой-либо опасности перетока свободной ликвидности из банковской системы, конкуренции за клиентов и т.п. Я считаю, что покупать облигации этих финансовых организаций будут, прежде всего, иностранные инвесторы, используя механизмы хеджирования валютных рисков, подобные тем, которые были задействованы при размещении номинированных в гривне евробондов Укрэксимбанка.
В: Продолжает ли НБУ ставить банкам жесткие условия по возврату рефинансирования, выданного в период 2008-2009 гг.?
О: Да, мы выставляем достаточно жесткие условия возврата денег НБУ, так как это также является одним из требований МВФ. К сожалению, многие банки, получавшие стабилизационные кредиты, не смогли правильно рассчитать скорость возврата средств НБУ и теперь просят пролонгации. При этом следует учитывать, что основным источником возвращения кредитов НБУ являются средства, поступающие в банк от погашения выданных им кредитов, а в момент начала кризиса (именно тогда выдавались стабилизационные кредиты) вряд ли кто-то мог точно определить период восстановления платежеспособности заемщиков. Однако, в рамках действующего регулирования, Нацбанк сегодня имеет возможность пролонгировать выданные банкам стабилизационные кредиты на срок не более трех месяцев и только под высоколиквидное обеспечение.
В: Какой объем средств рефинансирования сейчас находится в распоряжении коммерческих банков? И что будет с теми банками, которые не могут вернуть кредиты НБУ?
О: С начала текущего года объем задолженности банков перед НБУ по стабилизационным кредитам сократился на 4 млрд. грн. и на сегодня составляет около 68 млрд. грн. В этом году особого напряжения с возвратом средств мы не ощущаем. Все банки, которые в текущем году должны были произвести расчеты с НБУ, это сделали. Сложными с точки зрения объемов погашения этих кредитов будут следующие три года. Именно на этот период приходится наибольший объем возврата банками средств регулятору.
Те банки, которые не смогут вернуть кредиты, должны будут пойти по пути укрупнения через слияния и поглощения более крупными и финансово стабильными кредитными учреждениями. Этот процесс уже начался.
В: Если такие объемы ресурсов будут выходить из оборота, как вы будете решать вопрос монетизации экономики? Ведь если раньше НБУ насыщал экономику через валютный канал, выкупая избыточное предложение долларов, то сегодня этот механизм не работает.
О: Действительно, сокращение количества денег в межбанковском обороте при таком подходе имеет место быть. Однако механизм того же свопа позволяет банкам привлекать дешевые и длинные ресурсы за рубежом. Появление свопов — это, в том числе, ресурс для возвращения рефинансирования и источник средств для кредитования.
Пока этот механизм не заработал, мы обратились к МВФ с предложением на переходной период, пока банковская система не начнет самофинансироваться в полном объеме, позволить банкам продлевать рефинансирование на условиях внесения залогов по нему в виде недвижимости (тогда как большая часть кредитов рефинансирования НБУ сегодня обеспечена правами по кредитам.— Ред.).
В: На одной из недавних встреч НБУ и правительства от премьера Николая Азарова прозвучала просьба в короткие сроки снизить ставки по кредитам. Это возможно? Что вы для этого предпринимаете?
О: Для того, чтобы самостоятельно снизить ставки по кредитам и нарастить объемы, у банков не хватает возможностей — нет ни долгосрочных ресурсов, ни дешевых денег. Поэтому НБУ и правительство сейчас готовят проект, участвуя в котором государственные банки, кредитующие определенные сектора экономики — то же сельское хозяйство или достройку объектов недвижимости, получают доступ к государственной финансовой поддержке. В общих чертах, как это может работать — например, получая финансирование от НБУ под залог ОВГЗ, банки кредитуют экономически выгодные проекты, после чего сформированные активы секьюритизируются через выпуск ценных бумаг и продаются иностранным инвесторам как обязательства банка. В свою очередь полученные банком деньги идут на погашение кредитов рефинансирования НБУ.
В: МВФ дает добро на реализацию такой схемы?
О: Мы ведем конструктивный диалог с нашими партнерами.
В: Чем закончилась инициатива НБУ по реформированию системы вкладов и превращению депозитов населения в длинный ресурс?
О: Мы не оставили идею о внесении изменений в Гражданский кодекс относительно права вкладчика разрывать депозитный договор с банком в любой момент. На мой взгляд, оптимальной будет ситуация, когда человек, приходя в банк, сможет изначально сделать выбор между вкладами. Понимая, что этот вклад стоит дешевле, потому что изъять его из банка можно в любой момент, а этот — дороже, потому что банк рассчитывает на четкий срок размещения денег.
Мы информировали банки, что готовы разработать механизм стимулирования, если они (банки.— Ред.) пойдут на страхование риска невозврата вкладов своим клиентам — в украинских страховых компаниях, риски которых затем будут перестрахованы за рубежом. Мы хотим, чтобы гарантию возврата 100% своего вклада имели все люди, а не только вкладчики, размер депозитов которых подпадает под установленный законом лимит компенсации из Фонда гарантирования вкладов (на сегодня — 150 тыс. грн.).
В: А на какие стимулы могут надеяться банки, предлагающие такую страховку?
О: Мы готовы очень гибко подходить к работе с такими банками и предусмотреть установление или изменение отдельных регуляторных норм для них. Считаю, что если банк гарантирует вкладчикам защиту, а мне как главе НБУ — спокойный сон, то он может на это рассчитывать.
В: Какова сейчас ситуация с банком «Надра»? Решен ли вопрос об участии государства в капитале этого финучреждения и возобновлении выплат вкладов?
О: Думаю, что государству, возможно, вообще не придется участвовать в капитале этого банка. Банк уже привлекает депозитные средства юрлиц и нормализирует свою работу. По согласованию с НБУ временный администратор банка «Надра» объявил допэмиссию акций банка, и если она будет выкуплена в полном размере, мы сможем говорить о том, что банк будут санировать частные инвесторы, которые и возьмут на себя обязательство по обеспечению нормального функционирования банка.
В: Кто эти инвесторы?
О: С одной стороны, это инвестор, который уже давно заявляет о своем желании вкладывать деньги в банк «Надра» (Дмитрий Фирташ.— Ред.). С другой — один или несколько инвесторов, которые сегодня проявляют интерес к приобретению акций финучреждения.
В: Продвигается ли работа по созданию банка плохих активов на базе «Родовід Банка»?
О: Да. Причем, судя по интересу, который проявляют к этому банку некоторые крупные иностранные компании, думаю, эта практика будет успешной. По моим оценкам, государство сможет получить значительную часть средств, вложенных в проблемные банки, после реализации их активов. Причем мы не идем по пути полного отзыва лицензии у «Родовіда», так как считаем этот банк сам по себе интересным активом, который так же может заинтересовать инвесторов уже после того, как будет выполнена миссия банка плохих активов.
В: Как будет происходить передача активов из госбанков в «Родовід Банк»?
О: Готового решения о передаче на сегодня нет. Мы активно над ним работаем, но могу сказать, что, например, тот же Укргазбанк вряд ли передаст «Родовід Банку» сколько-нибудь значимый портфель активов. Мы анализировали проблемные активы Укргазбанка, и я могу с уверенностью сказать, что большинство его заемщиков при конструктивном подходе к реструктуризации — вполне способны платить. Похожая ситуация сегодня наблюдается и с банком «Киев».
В: Какой будет дальнейшая судьба национализированных банков?
О: В рамках договоренностей с МВФ мы отзываем лицензию на прием вкладов у «Родовід Банка», а банки «Киев» и Укргазбанк продолжают функционировать в текущем режиме до конца года. При этом МВФ согласился на докапитализацию Укргазбанка при условии усиления его менеджмента — соответствующее решение, я надеюсь, Кабмин примет в ближайшее время. Что же касается банка «Киев», то там появится внешний финансовый советник, который оценит его деятельность и подготовит рекомендации по решению проблем банка и переведению его деятельности в нормальное русло.
В «Родовід Банке» никаких изменений пока не предвидится. Укргазбанк и банк «Киев» продолжат работу до конца текущего года, а затем, возможно, будут выставлены на продажу.
В: Есть ли вероятность того, что эти банки будут проданы предыдущим собственникам?
О: Они будут проданы тем, кто предложит больше денег и лучший план развития. Но мы приложим все усилия, чтобы акционеры, не имеющие безупречной деловой репутации, не были допущены к владению банками. И не только этими. Закон дает нам такое право.