Мировой спрос на газ снижается из-за глобального кризиса, вызванного пандемией COVID-19, который привел к сокращению потребления газа промышленными предприятиями и высокому уровню заполнения ПХГ. С просьбой рассказать о ситуации, которая сложилась на газовом рынке, “Экономические Новости” обратились к эксперту в газовой сфере, предпринимателю, основателю компании Trident Acquisitions Илье Пономареву.
Украина покупает реверсный газ в Евросоюзе. По вашему мнению, чей в действительности этот газ и является ли данная схема наиболее выгодной для Украины?
Юридически в момент покупки – это европейский газ, а физически, разумеется, это газ российский. Мы сейчас активно пытаемся изменить положение дел, чтобы покупать в Польше сжиженный газ (LNG), который имеет либо американское, либо катарское происхождение. Польский реверс – это будет в большей степени поставки внешнего для континента LNG, а реверс, который идет из Словакии, это тот самый газ, который мы раньше покупали у Газпрома. Причем большая его часть – это реверс виртуальный, когда мы потребляем газ до того, как он попал в Европу, просто по европейской цене. У нас, за исключением одного участка, нет технических возможностей, чтобы его сначала прокачать в одну сторону, а потом возвращать в другую.
Каковы перспективы и возможности Украины относительно приобретения газа и какие страны могут быть потенциальными поставщиками газа в Украину?
Украине надо производить свой газ. У нее для этого есть абсолютно все возможности. И потенциально никто не должен поставлять нам газ; это мы должны его поставлять остальным. Но если говорить о ситуации, в которой мы сейчас находимся, то, очевидно, что российский газ будет самым дешевым, поскольку он трубопроводный и себестоимость добычи самая низкая. Причем на данном этапе уже большой разницы нет, у кого мы его покупаем, так как мы “Газпрому” уже доказали, что в состоянии отказаться от его газа, и что мы не допустим, чтобы нас политически шантажировали условиями газовых поставок. В этой ситуации мы уже можем себе позволить покупать то, что дешевле и выгоднее для украинских граждан. Но если будет новая волна обострения отношений с “Газпромом”, будут новые попытки давления и ограничений, то, конечно, сжиженный газ из Польши – это наиболее реальный вариант. Кроме того, Польша строит трубопровод через Балтийское море к Норвегии и, соответственно, будет получать оттуда трубопроводный газ, а не только сжиженный. И это тоже является будущим источником поставок. Многие говорят и о Черном море. Но, скорее всего, пока Эрдоган у власти, Босфор будет закрыт для поставок сжиженного газа через проливы. И поэтому этот вариант останется только на бумаге.
Каким будет будущее использования сжиженного газа в мире и Украине?
Трубопроводный газ будет всегда дешевле. Это технологический факт. И с точки зрения Украины, если бы “Газпром” вел бы себя, как нормальная газовая компания, а не как засадная дивизия Кремля, то никакой необходимости замещать этот газ не было бы. Потому что он все равно будет дешевле. И уж если замещать газ, то своей добычей, поскольку она будет еще дешевле, чем тот газ, который можно получить по внешним поставкам. Кроме России, в Европе единственный район добычи – это Северное море. И никакого способа поставлять нам газ из Северного моря сейчас нет. Может быть, в будущем будет маршрут вокруг Черного моря и азербайджанский газ, который идет по Nabucco, будет проходить через Турцию, Болгарию, Румынию и потом поступать в южные районы Украины. Но пока даже на бумаге нет подобного проекта. Поэтому остается единственная альтернатива в виде LNG через Польшу. Сейчас на него цена достаточно благоприятная в силу перепроизводства в Соединенных Штатах на фоне торговой войны между США и Китаем. Из-за этого на рынке оказался избыток сжиженного газа, который начал поступать с 2018 года в Европу. Однако пока неясно, что с ценами будет происходить в будущем. Падение цен на нефть, которое сейчас произошло, скорее всего, достаточно сильно придавит американскую сланцевую добычу. Какое-то количество игроков уйдет с рынка или сократится объем добычи, а цены опять начнут ползти вверх. И тогда возникнет вопрос в целесообразности его закупок для нас. Одно дело заплатить 10-20% премии «за независимость» от Газпрома, другое – 100-200%. Это решение сугубо политическое.
Вы говорили об украинских газовых месторождениях. По вашему мнению, какие перспективы действующих газовых месторождений Украины и разведки новых?
Перспектив найти крупные месторождения не очень много. Как мы понимаем, территория Украины уже достаточно разведана и хорошо изучена. И в этом смысле рассчитывать на то, что какой-то «слон» будет найден, которого до сих пор просмотрели, – не очень вероятно. Скорее, есть перспективы, связанные с разработкой месторождений, о которых мы знаем, но которые по тем или иным причинам не разрабатывались в прошлом. Те же самые сланцевые отложения, резервуары плотных песчаников, месторождения глубокого залегания и т.д. Абсолютно не разработаны запасы Черного моря, которые, безусловно, надо вводить в эксплуатацию. Но есть и огромный потенциал, который самый простой. Это возможности интенсификации добычи на существующих зрелых месторождениях. И здесь это вопрос, прежде всего, в модернизации поверхностной инфраструктуры добычи этих месторождений, что вполне можно реализовывать. И то, что это не реализовывалось до сих пор, конечно, большой вопрос к менеджменту “Укргазвыдобування”.
В Украине энергоемкость газового рынка одна из наибольших в мире, а энергоэффективность экономики – одна из наименьших. Какой Вы видите выход из сложившейся ситуации и какие инструменты можно использовать для повышения эффективности функционирования газового рынка?
Относительно энергоемкости нет большой уверенности в корректности тезиса, я вам могу привести ряд примеров, опровергающий ваше утверждение, но с точки зрения энергоэффективности это действительно так. И мы понимаем, что такое падение потребления газа, которое произошло за последние пять лет, это результат отнюдь не повышения энергоэффективности. То есть у нас был определенный рост энергоэффективности, но в основном это, конечно, результат катастрофической деиндустриализации, которая происходила все это время, и которая, мягко говоря, не идет на пользу ни украинской экономике в целом, ни украинским гражданам в частности. И является основным фактором оттока украинцев на заработки за рубеж в конечном итоге. Кто хочет этот процесс остановить, он должен, прежде всего, говорить не о языке и вере, а о рабочих местах, где людям платили бы нормальную зарплату, на которую они могли бы содержать свои семьи. И развитие промышленности, конечно, связано с ее энергетической обеспеченностью. В этом смысле не надо тратить много усилий на повышение энергоэффективности. Это важный фактор, но, по моему мнению, не основной. В любом случае затраты на энергоэффективность на действующем производстве понижают его конкурентоспособность и рентабельность. Сейчас Украина находится на той стадии, когда нужно любой ценой развивать производственный потенциал и любой ценой увеличивать промышленную составляющую ВВП. И не принимать никаких решений, которые бы могли этот процесс осложнить. Позже, когда встанем на ноги, задумаемся об экономии. Но пока одним из факторов развития, конечно, должен быть дешевый собственный газ, а не ветряная и солнечная электроэнергия, которая также в Украине существует, но только увеличивает стоимость энергии и ухудшает тем самым конкурентоспособность остальных производств.
Какое будущее у либерализации газового рынка и что необходимо предпринять, чтобы он был более прозрачным?
У нас есть очевидная проблема – это непрозрачная и находящаяся в недобросовестных руках система облгазов. Но приоритетные задачи на данный момент находятся, как мне кажется, все-таки не в сфере продаж газа и распределительных сетей, а, прежде всего, в области добычи. Украине очень нужен конкурентный развитый рынок газодобычи. Я считаю, надо готовиться к приватизации «Укргазвыдобування». И делать это не одним куском, а по частям, чтобы создать конкурентный рынок. Это также вопрос иностранных инвестиций, которые бы приходили в страну. Пока позиция всех предыдущих правительств сводилась к тому, что есть дойная корова, которая пока нужна нам самим, а там посмотрим. Но корова моложе не становится, и молока с нее все меньше, и стоит она все дешевле…
Как Украина может наиболее эффективно использовать подземные хранилища газа?
Подземные хранилища, прежде всего, работают в условиях действующего транзита через украинскую территорию. Они для этого и были построены. И это оптимальный режим их использования. Но в условиях падения транзита, конечно, можно использовать так, как сейчас это предлагает “Нафтогаз” своим западным контрагентам, в качестве промежуточных систем хранения в рамках того самого виртуального реверса. Чтобы заполнять эти хранилища тем газом, который идет транзитом через Украину, чтобы продавать его позже, когда на рынке будет благоприятная рыночная ситуация. Это абсолютно здравая идея. И если все таможенные проблемы, которые были на пути у этой идеи, будут благополучно решены, то, конечно, для Украины это очень перспективное направление.
Что, в первую очередь, необходимо предпринять в сфере модернизации и инновационной оснащенности предприятий газового рынка Украины для повышения их эффективности?
Любые стадии добычи и транспортировки газа могли бы выиграть от новых технологий. Можно выделить то, что является наиболее выигрышным и дающим наибольшую отдачу. То есть, например, модернизация поверхностной компрессорной инфраструктуры действующих украинских месторождений. И это, безусловно, дало бы возможность продлить их жизнь и увеличить скорость газоотбора на существующем фонде скважин. Оборудование магистральных газокомпрессорных станций заводами, которые бы производили LPG из перекачиваемого газа, безусловно, увеличило бы маржинальность этого бизнеса в стране. Достаточно быстро растет рынок автомобильного газа, потребителей становится все больше и больше, сбыт хороший и рентабельность этого производства достаточно высока. Высокие технологии необходимы с точки зрения новых сложных месторождений, таких, как месторождения плотных песчаников и сланцевых пород. Мы же часто ищем там, где светло, а не там, где потеряли. Сейчас очень много отчетов того же “Нафтогаза” о покупке новой буровой техники и т.д. Но такое ощущение, что эти решения принимали те менеджеры, которые что-то слышали про добычу, но реально ее не понимают. Потому что с точки зрения результатов, нет большой разницы в том, будет ли эта скважина буриться два месяца или две недели. Это имеет значение в Соединенных Штатах, где необходимо много бурить на сланцевых месторождениях, в которых быстрый спад отбора, большие издержки и т.д. А на наших конвенциональных месторождениях скорость бурения имеет очень малое значение. Большую роль играют качество бурения; но еще большую – те методы повышения нефтеотдачи, которые применяются на скважине после того, как она пробурена. А вот об этом мы, как обычно, молчим. И радуемся, какая у нас красивая новая современная буровая с яркими лампочками, не чета советскому «Уралмашу».
Каким образом развитие международного сотрудничества может оказать влияние на газовый рынок и газодобывающую отрасль?
Украине очень нужны иностранные инвестиции. Психология многих украинских богатых людей состоит в том, чтобы как можно скорее снять сливки с актива, на который можно наложить руки, а потом сбежать. Исключения есть. Но они, как правило, только подтверждают такую грустную традицию. Западные компании чаще работают более в длинную, хотя тут тоже бывают нюансы. Надо отметить, что в Украине все время ждут большие имена, такие как ExxonMobil, Shell, Chevron, British Petroleum и другие копании, которые в Украину никогда не придут, потому что в Украине нет таких месторождений, объектов, проектов, которые могли бы их заинтересовать. Просто по размеру то, что у нас есть, намного меньше того, на что они обращают внимание. Зато наши месторождения идеальны для западных компаний среднего размера, и тот же “Нафтогаз” в этом смысле сделал абсолютно правильно, когда привлек для совместной разработки в рамках режима СРП канадскую компанию Vermillion. В Канаде сейчас ситуация, которая может быть названа “катастрофой”. С точки зрения добычи нефти и газа вся отрасль из-за конкуренции с американскими сланцевыми добытчиками вошла в режим жесточайшего перепроизводства. Цены крайне низкие. То есть все работают в буквальном смысле за еду. Для канадцев Украина очень близка, так как в Канаде практически треть населения – выходцы из Украины. Для них это естественный партнер и привлекать их сюда очень хорошо. Только вот гнаться надо не за мейджорами, а за компаниями среднего размера. Малые компании, как правило, не имеют возможности осуществить географическую диверсификацию. А большие концентрируются на проектах свыше одного миллиарда стоимостью. Однако, если компания любого размера заинтересуется, то ее надо приглашать в страну, давать возможность вкладывать средства, разрабатывать месторождения. И для Украины это, конечно, окупится сторицей.
Может ли внедрение современных методов корпоративного управления оказать влияние на эффективность работы предприятий газового рынка и что необходимо сделать государству для этого?
Само по себе корпоративное управление не сильно влияет на эффективность производства, поскольку для последнего нужны прежде всего профильные специалисты, геологи и инженеры-разработчики, а не внедрение системы SAP R/3. Но зато оно очень сильно влияет на инвестиционную привлекательность предприятий, поскольку позволяет делать их прозрачными, побороть внутреннее воровство, выстроить нормальные бизнес-процессы и т.д. Все это влияет на приток денег и приход в компании качественных партнеров. Поэтому, конечно, когда предприятие доходит до определенного размера, оно должно этим активно заниматься. И частные предприятия, которые заинтересованы в иностранных деньгах, так и поступают.
МВФ требует принятие нового корпоративного устава для НАК «Нафтогаз Украина», т. е. добивается еще более автономной работы компании. Это же предлагается и для других госкомпаний. Учитывая, что в их советах много иностранцев, можно ли утверждать, что в случае принятия этих условий государственные активы фактически окажутся под внешним контролем?
История с внешним контролем является “пугалкой” разнообразных конспирологов. Например, кто контролирует “Нафтогаз Украины”? Это не иностранные менеджеры и не правительство Украины. “Нафтогаз Украины” контролирует Андрей Коболев со всеми его плюсами и минусами. Плюсов у него, конечно, больше. Поэтому “Нафтогаз” последние годы не стагнировал, а развивался. И с точки зрения налогов, и с точки зрения корпоративного управления, и с точки зрения многих других факторов. Но сейчас тот момент, когда все-таки правительству и президенту надо определиться, как они видят будущее отрасли в целом и “Нафтогаза” в частности. Это не вопрос деталей и нюансов корпоративного управления. Потому что корпоративное управление должно быть следствием принятого государством решения, а не его источником. Правительство должно поставить задачу перед людьми, которых оно привлекает в наблюдательный совет или в менеджмент предприятия. А не наоборот, менеджмент предприятия должен придумывать себе задачи и потом всем рассказывать, как они замечательно руководят. В моем представлении оптимальное будущее было бы тогда, когда “Нафтогаз” стал бы расчетным центром всех платежей и поставок газа в стране, а производственные структуры были бы разделены на конкурирующие между собой элементы и отданы в частные руки. Это бы привело к повышению и прозрачности, и технологической эффективности, и, в конечном итоге, к резкому росту добычи газа в Украине. Существует другая точка зрения, которая заключается в том, что “Нафтогаз” необходимо продолжать развивать как крупнейшую корпорацию страны. Возможно, сделать IPO или отдать какую-то часть этой компании какому-то стратегическому иностранному инвестору, например, ЕБРР, Мировому банку или IFC, то есть международным институтам развития, которые бы тем самым гарантировали бы независимость “Нафтогаза” от отдельных олигархических групп влияния. Но эта позиция, к которой в последнее время склоняется команда Коболева, мне кажется ошибочной и вредной для страны, потому что хуже государственной монополии может быть только частная монополия. И здесь неважно, кому она будет принадлежать – иностранцам ли, украинцам ли – потому что все будут к ней относиться, как к возможности зарабатывать сверхприбыль, используя монопольное положение. И вряд ли это в интересах Украины и ее граждан.
Насколько независим рынок энергетики в Украине и чьи интересы лоббируются – населения или крупных инвесторов?
В энергетическом секторе Украины очень сильно влияние разных олигархических финансово-промышленных групп. В НАК “Укрнафта” сильное влияние одной группы, в пяти крупнейших украинских газодобытчиках наблюдается влияние других пяти финансово-промышленных групп. Если посмотреть на энергетику, то там также можно увидеть влиятельных игроков. Конечно, задача демонополизации рынка должна быть приоритетной для правительства. И предыдущее правительство Гончарука активно взялось за решение этой задачи. Будет ли это продолжать нынешнее – посмотрим. Очень на это надеюсь.
Как Вы считаете, какие объекты, которые являются стратегически важными для страны, в частности, Укртрансгаз, Укргазвыдобування и Укртранснафта, Укрэнерго, Энергоатом и Укргидроэнерго, не должны быть приватизированы?
Транспортная инфраструктура, как минимум, на каждом отдельном направлении действительно является естественной монополией. Не построишь же две трубы из России в Словакию. Другое дело, что есть разные направления. На каждом есть разные трубопроводные системы. Они могли бы теоретически принадлежать разным владельцам, и ничего страшного в этом бы не было. Но учитывая, что сейчас имеются сложности в отношениях с РФ и Газпромом, то, наверное, на данный момент не время заниматься приватизацией газотранспортной сети. Хотя, когда эта реформа еще только начиналась в 2014 году, я говорил, что, если бы с самого начала контрольный пакет Укртрансгаза был бы продан, например, немецкой компании, то, скорее всего, Северный поток-2 не был бы построен. Потому что у Украины был бы сильный лоббист, который как раз защищал бы отсутствие новых альтернативных транспортных маршрутов. Относительно добычи, то здесь необходима приватизация с целью создания конкурентного рынка. Умные люди должны учиться на чужом опыте, и для Украины есть перед глазами пример РФ. Там реализовывались три конкурирующие модели в сфере энергетики. Одна модель – в нефтяной отрасли. Она заключалась в создании конкурирующих вертикально-интегрированных нефтяных компаний путем разбиения советской нефтяной отрасли на более-менее равноценных игроков. С другой стороны, сохранилась газовая отрасль, в которой была развита бывшая советская монополия, в которой часть была продана частному, в т.ч. иностранному, капиталу, и тоже было сделано IPO «Газпрома». И третья модель – это РАО “ЕЭС”, которая была разделена не по вертикальному, а по горизонтальному принципу. В результате реформ на начальном этапе нефтяная отрасль бурно развивалась, резко росла добыча, снижалась себестоимость, происходила модернизация. “Газпром” как стагнировал, так и стагнирует до сих пор. Он очень дешево стоит на фондовом рынке, плохо управляется и государство его держит не столько ради денег, сколько ради внешнеполитического влияния. Реформа РАО “ЕЭС” провалилась полностью, а территориальные генерирующие компании очень быстро начали процесс обратного объединения, потому что в таком виде эта модель оказалась нежизнеспособной. Вот вам пример, который исходит из того же советского наследия, что досталось и Украине. Мы можем на это посмотреть и понять, что хорошо, а что нет.