Сергей Волохов, обозреватель журнала «Статус», специально для «i»
Несмотря на отмену виз для украинцев, попасть в Израиль по-прежнему непросто — если у вас не каленые нервы, и вы не в состоянии спрятать чувство собственного достоинства глубже, чем террористы взрывчатку.
Я отправился в Землю Обетованную за приключениями. И получил их, не отходя от кассы Бориспольского аэропорта, точнее, в зоне регистрации пассажиров. Я был наслышан о дотошности израильской службы безопасности и вошел в зону регистрации первым, ровно за три часа до вылета, строго следуя рекомендациям авиакомпании ElAl. Не иначе, репатрианты из СССР передали силовикам русскую народную мудрость: «На ловца и зверь бежит». Девушка в бело-голубом — цветов израильского флага — шейном платке с энтузиазмом принялась вытряхивать из меня душу, пока ее коллеги трясли рюкзак.
В качестве разминки она заглянула в распечатки купленных через интернет авиабилетов в оба конца, медицинскую страховку и кошелек с несколькими банкнотами и карточкой — убедилась, что у меня достаточно средств для двухнедельного путешествия по одной из самых дорогих стран мира. А дальше началась игра «Спали на воре шапку», в которой выигрывают обладатели стальных нервов. Внимательно изучив загранпаспорт, «гэбистка» утроила устный экзамен по географии, попросив перечислить страны, в которых я побывал. Стараясь не запинаться, я называл государства Восточной Европы. Меня спросили, а не ездил ли я в страны, граничащие с Израилем? Я отшутился: «Восточнее Турции не бывал». Юмор оказался некстати. Меня принялись допрашивать, где и зачем я был в Турции, и не подружился ли там с кем-нибудь.
Следующим пунктом стала география Израиля. Я перечислил крупные израильские города, которые намеревался посетить. Также пришлось назвать ряд достопримечательностей, которые хотел увидеть, и даже объяснить, как я собираюсь добираться из аэропорта им. Давида Бен-Гуриона в Иерусалим.
Затем «гэбистку» заинтересовало, где я намерен жить. У меня не было четкого ответа на этот вопрос: у меня были деньги, а главное, адреса друзей по виртуальному международному клубу путешественников, которые помогают вольным пилигримам, чем могут, в том числе кровом. Чтобы получить «зачет», я достал из ранца папку с аккуратно выписанными адресами и телефонами интернет-друзей и распечатками путеводителей. «Экзаменаторша» изучила шпаргалки, а затем поспешила с ними к шефу секьюрити, который взялся за меня лично.
Я решил, что пора доставать «палочку-выручалочку» — журналистское удостоверение. И тут же пожалел об этом. На меня обрушился шквал новых вопросов: есть ли у меня с собой экземпляр журнала (конечно, не было), есть ли у журнала сайт, а на нем — мои фамилия и фото. Затем он повторил вопросы, которые я уже слышал от его подчиненной.
Допрос завершился аттракционом гостеприимства: меня отправили в импровизированную гостиную за ширмой, где предложили угощаться растворимым кофе. Я старался вести себя хорошо: послушно потягивал коричневую жидкость и листал глянцевый путеводитель по Святому городу, в котором все еще надеялся побывать. А ко мне периодически наведывались секьюрити с тем или иным моим девайсом в руках: мобильным телефоном, фотоаппаратом, диктофоном, подзарядками, интересуясь, как давно я их купил, не сдавал ли в ремонт, не одалживал ли.
Затем меня повели за очередную ширму. Там приказали разуться, раздеться, в том числе снять носки и спустить брюки. Обувь, куртку и ремень унесли в неизвестном направлении, а меня ласково ощупали от затылка до лодыжек. Куртка вернулась без зажигалки в кармане. Сказали, что переложили ее в багаж. Туда же отправились некоторые другие вещи. Я поинтересовался судьбой ранца, который я не видел после того, как оказался в зоне регистрации. Сказали, что отдадут его при посадке в самолет. Поинтересовался, какова гарантия, что вещи в целости и сохранности? «Гарантия» была устной: «Не переживайте!»
После двух часов изучения моей персоны и багажа мне с загранпаспортом, посадочным талоном, кошельком и пресс-картой в руках позволили проследовать в зону вылета. Причем шеф безопасности категорически запретил отовариваться в дьюти-фри: «Иначе не пущу в самолет». Я предположил, что у меня отняли радость шоппинга из тех соображений, что под видом бутылки алкоголя или коробки конфет кто-то передаст мне бомбу.
В ожидании посадки я разглядывал витрины, понимая, что вместо обещанного виски придется потчевать гостеприимных иерусалимских «каучсерферов» рассказом о злоключениях в Борисполе — если, конечно, прежде не объявят персоной нон грата. Стресс оставалось снимать никотином, клянча каждые пять минут зажигалку у свободных граждан свободных стран. Без телефона я не мог ни обратиться за поддержкой или консультацией по поводу происходящего, ни попрощаться с мамой.
В зале ожидания промелькнула женщина в израильской униформе с моим ранцем на плече. Я побежал за ней, отчаянно махая руками: дескать, вот он я, владелец! Она покачала головой: не сейчас.
Уже в двадцати метрах от выхода к трапу, проверив посадочный талон, меня пригласили за очередную ширму и заново обыскали по полной программе: куртка, ремень, снятые кроссовки и носки, спущенные штаны. Первым оказавшись в зоне регистрации, я поднимался на борт одним из последних. Шеф секьюрити лично проводил меня в салон, отдал заплечник и заговорщицки подмигнул мужчине со значком ElAl на лацкане пиджака. Усевшись на свое место, я проверил содержимое сумки и не нашел ни одного подготовленного в дорогу электроприбора. Не было пакета с лекарствами и запасных зажигалок.
Через три часа я снял с транспортера тель-авивского аэропорта рюкзак и нашел весь недостававший скарб. В полной сохранности оказалась и «контрабанда» — двухнедельный запас дорогого в Израиле курева. И даже табу на международных авиалиниях — начатая пол-литровая бутылка сока. Наверное, это была компенсация за не купленный без пошлины виски.
На обратном пути с той же кладью в аэропорту имени первого премьер-министра Израиля я вновь стал объектом пристального внимания спецслужб. Там я уже не ощущал себя, словно в застенках гестапо: жесткую процедуру обыска смягчили вежливым обращением (по-русски) и уверениями, что я прохожу стандартную проверку.
Между тем, помимо обязательного для всех сканирования багажа, мои рюкзаки полностью выпотрошили — зато на моих глазах. Разлучив с кучей нестиранного барахла и сувенирами, меня увели на обыск, не менее тщательный, чем в Киеве. Меня не только потрогали, но и взяли анализ на взрывчатку и наркотики, промокнув промежность специальным тампоном. Таким же щупом исследовали абсолютно все мои шмотки, когда я вернулся к стойке досмотра багажа. И вновь персонально проводили, но на этот раз не на борт, а к паспортному контролю.
В Борисполе я не поленился провести инвентаризацию прямо у багажной ленты. В целости оказалось все, кроме емкости с лечебным маслом. Флакон от израильских фитотерапевтов, за который я отвалил сто шекелей, был вскрыт и не совсем полон. Но и не совсем пуст. Неприятный осадок остался.
