Игорь Левенштейн, спортивный обозреватель
Умер Владимир Маслаченко. Почти сорок лет для советских и постсоветских любителей футбола он был самым ярким и любимым комментатором. И, конечно, все знали, что до прихода в тележурналистику он был замечательным вратарем. Именно вратарем московского «Спартака» я впервые увидел и запомнил его по черно-белому телевизору начала 1960-х. Тогда еще не зная, что Владимир Маслаченко родился в 1936 г. в Днепропетровской области, начал играть в криворожском «Спартаке», затем в местном «Металлурге», приехал в Москву в год моего рождения (1957) — в «Локомотив», а с 1962 г. заиграл в «Спартаке», став с красно-белой командой чемпионом СССР.
Уже со временем, когда Владимир Никитич после раннего завершения спортивной карьеры (всего-то 32 года) заблистал в качестве комментатора, в прессе стали часто освещаться разные моменты его личности и биографии. Такие, например, как его непонятно откуда взявшиеся светский лоск и дендизм (московские щеголи-стиляги учились у криворожского паренька завязывать галстук). И такие, как жуткая травма, полученная накануне чемпионата мира 1962 г. во время турне сборной СССР по Южной Америке. Из-за этой травмы Маслаченко не довелось окончательно вытеснить из сборной великого Льва Яшина. Или такие, как прекрасное знание французского языка, отшлифованного во время работы тренером в Республике Чад. А также такие, как любовь к горнолыжному спорту (в 1988 г. Маслаченко привез в СССР первый сноуборд, и мне посчастливилось слышать от него этот рассказ лично). Владимир Маслаченко начал свою комментаторскую карьеру в эпоху таких мэтров, как Николай Озеров, Ян Спарре, Котэ Махарадзе, Виктор Набутов, Георгий Саркисьянц. Но даже в такой звездной компании он быстро выделился своим знанием предмета и умением живо, нешаблонно и эмоционально выразить свои мысли. Абсолютная компетентность в вопросах игры позволяла заслуженному мастеру спорта давать моментальные и точные оценки происходившему на поле. А яркость рассказа повышала интерес зрелища в глазах и ушах телезрителей. Собственно, он комментировал, как и играл — эффектно, ярко и результативно.
Владимир Никитич, на мой взгляд, был практически идеалом спортивного комментатора. Он досконально знал дело, не был слишком говорлив или, наоборот, косноязычен, не упивался звуками собственного голоса, а сообщал полезную информацию, не впадал в панибратство и чрезмерный профессионализм, сыпля иностранными словами, сленговыми терминами, кличками и прозвищами, как это сегодня делают сплошь и рядом его молодые коллеги. Кроме того, речь его была грамотной и дикция безупречной. Правда, в последнее годы его иногда заносило в оценках действий тех или иных игроков, но это не раздражало — уважение к мэтру было незыблемым.
Доля спортивного (тем более — футбольного) комментатора объективно непроста. Ведь в футболе разбираются все — как в политике, медицине и воспитании детей. Нужно быть на голову выше зрителя, а мы нередко имеем либо косноязычных спортсменов, либо говорливых, но не шибко компетентных журналистов. А Маслаченко как раз идеально сочетал знание дела с умением рассказа. За то и любили. За то и запомним — и комментатора, и вратаря.
