Колонка Натальи Давыденко, корреспондента отдела «Рынки»
Отправляясь смотреть «Битву титанов», удостоверьтесь в двух вещах — взяли ли вы поп-корн, и не случалось ли вам держать в руках, ну не то чтобы томик «Метаморфоз» Овидия или Гомерову «Одиссею», но хотя бы книжечку Н.Куна. Если последнее верно, будьте готовы к тому, что во время просмотра этого блокбастера вас будет рвать на части не то что вольное, а нарочито абсурдное, обращение с мифами, прикрытое флером коммерческой целесообразности. И этот зуд, заставляющий ерзать в кресле, будет под силу погасить лишь зрелищным спецэффектам, на которых, собственно, картина и держится. Работа с благодатным материалом мифов древней Эллады — откровенная слабость голливудских режиссеров. Та же «Битва титанов» — римейк картины двадцатилетней давности. И эта слабость обычно оборачивается многомиллионными прибылями. Вспомнить хотя бы кассовые сборы «Трои». Но для этого нужно слепить элегантный компромисс между следованием мифологической фабуле и зрелищностью. Что, увы, удается немногим мастерам киноэпопей.
Последний фильм Луи Летерье — полный провал в этом отношении. Концептуальных мифических персонажей лихо прокачали, добавив им все коммерчески проверенные атрибуты Фабрики грез. Но так перестарались, что все это прямо в глаза тычется. Приводить все примеры — не хватит и восьми полос издания. Но самые яркие из них, например, крылатые сандалии Персея, которые переросли сразу в крылатого коня Пегаса, которому, чтобы слащавым не был, придали черный цвет. А меч героя — просто брат-близнец светового меча из «Звездных войн», не меньше. В целом из мифа о женском тщеславии вылепили притчу об индивидуализме, в которой сын-полубог доказывает право на личное мнение богу-отцу — сюжет немыслимый для греков по определению, но зато дающий возможность втыкнуть еще парочку спецэффектов с визуализацией гнева богов.
Дабы не звучать снобистски, признаю, захотели безобразно нашинковать мифы — пожалуйста. Под подливкой из 3D зритель съест и не такое. Куда сильней озадачивает другое — где в этом фильме собственно титаны? Заподозрить создателей картины в тонком замысле именовать картину названием, не имеющим отношения к сюжету (как это в свое время сделал великий маг слова Умберто Эко с романом «Имя розы»), не представляется возможным. Как и воспринимать в качестве титанов скандинавское, отнюдь не греческое чудовище Кракена, и страдалицу Медузу Горгону, некогда бывшую девушкой-задавакой, прогневавшей Афину. В фильме есть какие угодно персонажи — даже арабские джины, ревущие время от времени совсем, как Чуи опять же из «Звездных войн». Но титанов — великих и более могучих, чем боги-олимпийцы, нет и в помине.
И напоследок, особенно порадовал женский персонаж этой киноэпопеи — Ио, которую по задумке сценаристов отец-Зевс возвращает с того света своему сыну Персею, дабы скрасить тому одиночество. Любопытнейшая сцена, учитывая то, что многострадальная Ио стала одним из первых похождений блудливого отца налево и к тому времени должна бы скитаться в образе коровы. Ну да ладно. Учитывая, что создатели фильма не сильно переживали даже из-за явно негреческого вида главного героя, чью бритую голову даже не пытались облачить в подобие традиционной греческой прически, все остальное кажется просто пустяками.
