Слова Галкина – при всей их тривиальности – это приговор российской телепропаганде, именно потому, что сказаны человеком, который давно уже стал частью системы этого оглупления.
Слова российского телеведущего Максима Галкина о том, что российское телевидение вернулось в «худшие советские времена», когда всю информацию зрителям «разжевывают», а в изложении новостей присутствует цензура, вызвали предсказуемую реакцию его коллег и возмущение близких к власти медиа.
Чтобы было понятно, о чем речь – приведем здесь фрагмент выступления Галкина в Новосибирске:
«Нам все время рассказывают про Украину. Так это достало, я же не на Украине живу! Сколько можно про Украину рассказывать? Вы вот про нас расскажите! Как будто у нас все наладилось, и осталось только украинцам помочь. Особенно вот эта программа, время покажет, на «Первом канале». Артем Шейнин. Он собирает этих экспертов – из Польши один, другой из Германии – страстотерпцы, сидят такие, а он периодически: «ну, а что скажет эксперт из Польши нам?» – «Мы в Польше считаем, что…» – «Я тебе знаешь сейчас как дам?! Сейчас с колена дам!» А самое странное, что на следующий день включаю, а он снова там сидит! Этот, из Польши. Это, конечно, песня.
У нас с точки зрения телевидения советские времена вернулись, в худшем смысле слова, потому что нам не дают времени обмозговать. Нам разжевывают, говорят: «это враги, а вы сюда»… И мы сами как эксперты из Польши сидим, боимся, что сейчас нам дадут коленом в челюсть. Но в принципе, пока что только на концертах можно говорить, что хочешь… Я поэтому и не прошу вот эти звания, вот это все… Потому что так есть возможность их всех обо**ать…
Раньше больше показывали политического юмора. Теперь есть цензура, не все можно говорить с телевизионного экрана… Владимир Владимирович – он молодец, он уже почти 20 лет у власти, уже Брежнева обогнал. .. естественно, ему скучно с этими мировыми лидерами, которые – наивные люди! – меняются каждые четыре года… У нас целое поколение людей родилось, обучилось, и они сами родили уже, и все это было при Путине. Они даже не знают, что есть другой президент, они думают, что это не должность – а сама должность называется «Путин»! Путин – это должность, и на Путине может быть только Путин. Ну и правильно! У нас вообще, в принципе, всегда народ тянулся к царю. Всегда. Нам никогда из этого рабства не вылезти. Потому что и при царе был царь, и при коммунистах был генсек – тот же царь, ну, немножко мы пошатались при Ельцине – и опять обрели очередного царя. Это нормально… Не снимайте, не шейте мне дело – мне еще в Москву возвращаться!»
Собственно, в самой оценке нет ничего нового и неожиданного, об этом говорят постоянно на протяжении нескольких лет, если не десятилетий. Проблема – именно в фигуре самого Галкина, которого воспринимают, как представителя той самой телевизионной элиты; как человека, точно понимающего, что там внутри.
Галкина трудно отнести к диссидентам, к людям, не добившимся успеха в путинской России. Именно потому его оценки так опасны для режима. И еще потому, что артист нажал сразу на все болевые точки российской пропаганды – цензура, примитивность, отсутствие настоящей сатиры в юмористических программах, одержимость Украиной в так называемых политических шоу (так в советские времена программа «Время» или международные передачи могли посвящать большую часть времени, например, проклятиям в адрес «израильской военщины»).
Понятно, что в первую очередь слова Галкина вызвали реакцию тех, кто на цензуре, лжи и Украине делает карьеру. Дмитрий Киселев, который в путинское время из скромного ведущего скучных программ о европейском образе жизни и «национальном интересе» превратился в главу крупнейшего телевизионного холдинга, утверждает, что никакой цензуры нет и быть не может, а зацикленность российского телевидения на украинской теме объясняет… потребностями рейтинга. Потому что россиянам, якобы, совершенно не интересно про Россию, а как только начинаешь говорить про Украину, рейтинг возрастает. И вообще, «Россия— чемпион мира по свободе слова».
Владимир Соловьев, который стал главным телевизионным пропагандистом страны уже после нападения России на Украину, превратив свои телепрограммы в площадку для «собачьих боев» «патриотов» с подсадными украинскими экспертами, отметил, что в его передачах «даже близко никаких проявлений цензуры нет — как это и прописано действующим российским законодательством», и что он не имеет ни малейшего – ни малейшего! – представления о том, о чем говорит Галкин.
Если Россия – чемпион мира по свободе слова, то Соловьев – чемпион России по цинизму в рамках этой самой «свободы». И это – только самая первая реакция. Вслед за пропагандистами могут подтянуться чиновники, какие-нибудь деятели культуры – разумеется, если в Кремле отдадут команду травить Галкина и опровергать его незрелые суждения.
Впрочем, не удивлюсь, если слова телеведущего прикажут не замечать. Галкин – слишком «свой» для российского телевизионного обывателя, не говоря уже о том, что его фигура связана с мифом советской примадонны Аллы Пугачевой, последним супругом которой он является. Просто опасно напоминать зрителю, что такие люди уверены в существовании цензуры и оглуплении телевидения.
Однако слова Галкина – при всей их тривиальности – это приговор российской телепропаганде, именно потому, что сказаны человеком, который давно уже стал частью системы этого оглупления. И это – своеобразный итог трех десятилетий российской свободы, когда от оживления медиа в эпоху горбачевской перестройки они вновь вернулись к языку программы «Время», бесконечной лжи и свободе «ругать Рейгана на Красной площади». Вернулись к страху власти даже не перед любой честной конкуренцией, а перед любым честным разговором! Потому что только в таких условиях можно сохранять авторитарный режим, узаконить чиновничье обогащение и развязывать войны. Крах Советского Союза, случившийся сразу же после того, как правду впустили в гостиную, стал для Путина и его приближенных хорошим уроком.
