Зачем в РФ ввозит урановые отходы?
По данным “Гринпис”, в Россию уже ввезено в этом году и будет ввезено в ближайшие годы в общей сложности более 12 тысяч тонн урановых “хвостов” – отходов производства ядерного топлива с относительно низким содержанием урана-235. Такие “хвосты” – отвальный гексафторид урана (ОГФУ) – в большом количестве уже ввозились в Россию с европейских предприятий в 1990-е и 2000-е годы, однако в 2009 году Росатом обещал не продлевать действующие соглашения по переработке зарубежных “хвостов”, ссылаясь на наличие более выгодных внутренних контрактов. В “Гринписе” считают, что европейские производители заинтересованы в российских контрактах не столько для дообогащения ОГФУ, сколько для его захоронения.
Эксперт по атомной энергетике Валентин Гибалов подчеркивает, что урановые “хвосты” практически не представляют радиационной опасности, но соглашается с “Гринпис” в том, что они токсичны и формально относятся к категории “ядерных материалов”, захоронение которых на территории России запрещено законом.
ОГФУ – отход, возникающий в процессе обогащения природного урана, который содержит 0,7% нестабильного изотопа уран-235, до уровня примерно 3,5%, необходимого для использования в качестве топлива атомных станций. Обогащение можно сравнить с выжимкой: после нее остается “жмых” с небольшим, ниже природного содержанием урана-235, отжимать который еще дальше технологически сложно и экономически невыгодно. Однако некоторые российские предприятия, например АО “Уральский электрохимический комбинат”, который, по данным “Гринпис”, уже получил первую партию немецких “хвостов” в этом году, способны отжать из уранового “жмыха” еще немного топлива – от 5 до 20 процентов от общей массы. В оставшемся вторичном отходе, “хвосте хвоста”, содержание урана-235 оказывается еще ниже, и “достать” его оттуда еще сложнее и дороже.
“Гринпис” и другие экологические организации выступали против практики ввоза ОГФУ в Россию для обогащения еще в начале прошлого десятилетия. По данным организации, по итогам выполнения нескольких контрактов с предприятиями Франции и Германии в 1990–2000-е годы в РФ осталось не менее 140 тысяч тонн ОГФУ зарубежного происхождения. Лишь небольшая часть этого “двойного жмыха” была использована для внутренних российских нужд.
Теперь, после почти десятилетнего перерыва, согласно данным “Гринпис” о новом контракте Росатома с компанией Urenco, дообогащение импортных “хвостов” в России возобновлено, и нет уверенности, что отходы этого процесса будут возвращены на территорию заказчика.
ОГФУ не стоит воспринимать как “ядерные отходы” в популярном смысле: обычно так называют отработавшее топливо ядерных реакторов, намного более радиоактивное, чем свежее топливо. “Хвосты”, напротив, менее активны, чем даже природный уран. “Примерная “доза” ОГФУ, которую нужно съесть для того, чтобы умереть от радиации, это где-то килограммов 20. Гораздо раньше смерть наступит от химического отравления, от содержащегося в гексафториде урана фтора. Говорить о том, что это радиоактивно опасное вещество, научно корректно, но с обывательской точки зрения это неправомочно”, – объясняет Валентин Гибалов.
Эксперт отмечает, что дальнейшая судьба оставшегося после дообогащения на российских заводах ОГФУ должна быть прописана в контракте, который не опубликован. Хотя низкообогащенный гексафторид урана и не представляет большой радиационной опасности, формально он относится к радиоактивным материалам: “Он попадает в класс как минимум НАО, низкоактивных отходов, может быть, даже САО, среднеактивных отходов”, – говорит Гибалов. По действующему закону “Об охране окружающей среды” бессрочное захоронение в РФ ввезенных из-за рубежа радиоактивных материалов запрещено. “В принципе, этот ОГФУ по закону отправить в хранилище отходов, его можно только [временно] хранить в России, как это делается с некоторыми украинскими материалами. По идее, он должен учитываться как германский материал и когда-нибудь отправиться обратно в Германию. Тут надо смотреть юридические тонкости, может быть, есть лазейка. Например, отходы дообогащения в России немецкого материала уже могут считаться российскими”, – предполагает Гибалов. До 2007 года тот же федеральный закон запрещал не только захоронение, но и временное хранение в России иностранных радиоактивных материалов – это, если верить данным Гринпис, не помешало Росатому разместить в российских хранилищах более 100 тысяч тонн европейских урановых “хвостов”.
В России, конечно, есть и большие объемы собственного ОГФУ – около миллиона тонн. Как поступают с этим токсичным и слаборадиоактивным материалом? Большая часть хранится в стальных контейнерах (по 10 тонн каждый) на открытых площадках нескольких российских предприятий. Гибалов считает, что эта технология достаточно безопасна: “Если смотреть документы МАГАТЭ, по количеству утечек, разрушений сейчас мы находимся на минимальных, нулевых даже уровнях. На практике процесс хранения, а ОГФУ хранится не только в России, но и в Европе, и в США, там примерно 2 миллиона тонн в общей сложности, сейчас отработан”.
Впрочем, часть советских “хвостов” хранится в контейнерах, построенных еще в 1950-е годы по технологиям того времени. О рисках, связанных с коррозийным повреждением стальных “бочек” с ОГФУ, шла речь, например, на прошедшем в феврале 2019 года в Иркутске выездном заседании СПЧ при президенте РФ.
Хранимые в РФ “хвосты” постепенно перерабатываются в менее токсичные формы – тетрафторид урана и закись-окись урана, но нынешняя производительность соответствующих установок невелика – всего, по словам Гибалова, около 12 тонн в год. На переработку уже имеющихся российских “хвостов” такими темпами потребуется почти 100 тысяч лет, а теперь к ним могут добавиться новые, импортные. “Я бы на месте той же Urenco оплатил работы по переводу ОГФУ в стабильные формы, это выглядело бы более презентабельно, – говорит Гибалов. – То, что получается [после такой переработки], это [по опасности] как какая-нибудь медь, которая спокойно может лежать на складе”. Теоретически низкообогащенные “хвосты” могут в будущем использоваться в качестве сырья для топлива реакторов на быстрых нейтронах. Таких в России пока действует всего два, и получит ли эта технология развитие – неизвестно.
Экологи возмущены ввозом в Россию новых партий ОГФУ: “Это циничный и аморальный бизнес. Он нужен Urenco, чтобы сэкономить миллиарды евро на утилизации своих урановых “хвостов”, отправив их в Россию. Поражает готовность Росатома зарабатывать на захоронении фактических иностранных отходов, что является нонсенсом в любой цивилизованной стране”, – цитирует Гринпис Владимира Сливяка, сопредседателя группы “Экозащита!” (в 2014 году признана иностранным агентом), координатора кампании против ввоза радиоактивных отходов в Россию в 2004–2009 годах.
Действительно, если отходы от дообогащения немецких “хвостов” не будут возвращены в Германию, это будет означать, что Россия вновь берет на себя захоронение и переработку импортных токсичных и слаборадиоактивных материалов в то время, когда она еще не решила проблему собственных подобных отходов. Валентин Гибалов, впрочем, призывает не поддаваться радиофобии: “Те же калийные удобрения, просто благодаря огромному объему, в котором они производятся, несут в себе суммарно больше радиации, чем ОГФУ”, – отмечает он.
