Профессор Принстонского университета Стивен Коткин выступил в Риге с лекцией о геополитике.
Один из главных западных специалистов по Сталину и советскому периоду профессор Принстонского университета Стивен Коткин уверен, что про коммунизм можно забыть — он нежизнеспособен, а вот возрождение фашизма в новой обертке реально. По мнению Коткина, Путину не стать Сталиным, а Латвии не грозит судьба Крыма, зато в случае коллапса России мы будем граничить с Китаем. Именно в Китае сегодня решается судьба всего мира, а если там не получится — America first.
Американский профессор истории, советолог, глава отдела российских и евразийских исследований Принстонского университета Стивен Коткин в Советский Союз приезжал с 1986 года (корни его отца — из Витебской губернии). В том числе в 1989 году посетил и Ригу, где в тот момент решался вопрос, как далеко идти в борьбе за независимость.
Стажировался в МГУ им. Ломоносова. Коткин — автор множества книг о советском времени. Его последний монументальный труд — биография Сталина в трех томах. Первый вышел в 2014 году и был включен в список финалистов Пулитцеровской премии, второй увесистый фолиант (более 900 страниц) Коткин привез в Латвию, на свое выступление по случаю традиционного Дня Исайи Берлина — философа, появившегося на свет в Риге и занимавшегося исследованием социализма и национализма.
В своей публичной лекции “Поворотные моменты: вчерашний и завтрашний мир” Стивен Коткин обозначил четыре поворотных точки истории, сделавшие мир таким, какой он есть. А также сделал предположение, куда два лидера мировой экономики США и Китай могут нас завести.
Кратчайший пересказ лекции Стивена Коткина “Поворотные моменты: вчерашний и завтрашний мир” опубликовало издание delfi.lv:
В начале 20-го века Россию и Германию прижали, они вырвались и натворили дел. В конце 20-го века Россию прижали, а она вырвалась и натворила дел. Китай поднялся, благодаря США, сегодня они почти на равных, но если китайцы придумают, как вырваться — мало никому не покажется.
Первой поворотной точкой Коткин назвал Версальский договор (1919) по результатам Первой мировой войны. Германия осталась нищей и потеряла большую часть территории, а “красную” Россию брезгливо отодвинули в сторону. После этого обе экс-державы умудрились подняться с колен буквально за одно поколение, но с кровавыми диктаторами у руля. И последовала вторая поворотная точка — новая мировая война, в которой Сталин победил, избавившись от угроз Германии и Японии и получив карт-бланш на долгие годы.
В это время экономика США и западной Европы проснулась от Великой депрессии — начался капиталистический бум, переход от фашизма к демократии, от империализма к деколонизации, от американской отстраненности к глобальному участию. “Всему этому способствовал Сталин, — считает Коткин. — Всякий раз, когда американцы хотели идти домой, сэкономив деньги, он снова всех пугал, и США сохраняли свое присутствие в мире. Хотя это и не в генах американцев”. В итоге в Холодной войне (“начал ее Гитлер, который вошел в Советский союз и заставил Сталина пройти весь путь до Берлина”), США и западный мир буквально “удушили” соцлагерь колготками, джинсами и прочим мирным товаром.
В 1991 году скорее мертвая, чем живая Россия в обмен на место в Совете безопасности ООН (наравне с США, Великобританией, Францией и КНР), приняла статус правопреемника СССР, а вместе с ним — и все его долги. В итоге ни Украина, ни Латвия, ни другие бывшие республики не должны были платить ни копейки. Бывшие соцстраны освободились от советских войск. Позже, по Будапештскому меморандуму (1994), Украина, Казахстан и Беларусь отказались от атомного оружия в обмен на гарантии суверенитета и ненарушения границ. Ельцин уже тогда заявил, что Крым надо бы вернуть России, но Кравчук лишь посмеялся. Когда при Путине Россия набрала сил, взяли реванш.
“Я не одобряю нарушений международного права, но в таком мире мы живем, — отметил Коткин. — Надо понять, как жить с российской силой, которая за один век дважды рушилась и восставала… В США говорят: надо решать с Украиной, мы же не хотим повторять ошибки, сделанные британцами после Версаля. Можно спросить: готовы ли вы послать сто или двести тысяч американских парней и девушек в Украину, чтобы выгнать русскую армию? Вам скажут: вы с ума сошли! Тогда перестаньте говорить про вашу решимость — она только на бумаге”.
Третья поворотная точка по Коткину — “сватовство” Китая к США, случившееся в 1979 году: Дэн Сяопин посетил Штаты по приглашению Картера. К тому времени Япония возродилась фениксом из пепла, став второй по величине экономикой мира, зато в Китае свирепствовала культурная революция и саморазрушение. Соблазнившись бурно растущей экономикой США, уже выкормившей Японию, Южную Корею и Тайвань, китайские партийные бонзы решили избавиться от “старой жены” СССР и “жениться” на молодой и богатой Америке, средний класс которой стал самым влиятельным покупателем мирового рынка. Только поставляй нужный товар — все скупит.
По иронии судьбы, за 200 лет до того, в год рождения США (1776), когда “экономика страны была микроскопической”, самой богатой державой мира считался как раз Китай. Он начал свой путь вниз (причин хватало) одновременно с победным шествием США вверх. Три века спустя, связав себя экономическими узами с новым лидером, Китай сумел снова оказаться на равных. Теперь это вторая экономика мира с претензией на статус победителей.
Сегодняшнее время — четвертый поворотный пункт. По мнению Коткина, коммунизм доказал свою нежизнеспособность. Механизм его саморазрушения был успешно описан еще в книге Джорджа Оруэлла “Скотный двор”. Как только свиньи-коммунисты взяли власть по дворе, начался путь от равенства “революционеров” к обществу, в котором отдельные свиньи равнее других. Антиутопия была написала в 1945 году, соцстраны осознали истину сильно позднее.
По мнению Коткина, фашизм в этом смысле имеет перспективы: “Если в коммунизме можно украсть и отобрать, но нельзя владеть, то в фашизме можно украсть любую собственность, какую хочешь, и сделать ее своей по закону”. Новой мировой проблемой Коткин называет “идею нового авторитаризма”. Он подчеркивает, что пока до реальных коричневых рубашек далеко — несмотря на то, что многие сравнивают Трампа с Муссолини, но насилие и агрессия возводятся в норму. Что случится, если мир вступит на новый виток милитаризации, а Китай начнет в войну?
За развитием китайского “нового капитализма” Стивен Коткин следит с особым вниманием. Чтобы заполучить больше денег китайская компартия разрешила частный бизнес. Но любая собственность тут же несет за собой свободомыслие, что для коммунистов неприемлемо. В итоге они одно рукой приоткрывают дверь бизнесу, а другой впихивают его в жесткие рамки партийных ранжиров. Любая рыночная реформа ведет к самоликвидации коммунистической линии, остановка реформы — к захирению экономики. Увы, есть третий путь — апеллирование к национальным чувствам. “Мы видели как сработал национализм после первой мировой. Нетолерантный, полный мистификаций и насилия. Знаем, что было в Югославии, видим происходящее в России и в Китае…” Это страшно.
По мнению Коткина, будущее мира сегодня решается в Китае. Если коммунизм придумает формулу, как выживать в условиях растущего китайского среднего класса, который сильно больше американского, китайцы смогут овладеть всем миром. У них есть сила, способная заставить другие страны поделиться технологиями и выбрать их среди всех прочих партнеров. Сегодня Китай рулит по всей Восточной Азии, Африке, активно сотрудничает с Германией… “Я очень слежу за разрешением противоречия Китая. Пока его нет — нет конкурента американской истории”.
А что Россия? Собравшаяся на лекции публика попросила уточнить судьбу восточного соседа. “Россия становится китайской колонией. Это факт. У нее нет ответа перед силой Китая. Он доминирует по всей Евразии. При российском соучастии, что поразительно. Это вызывает массу беспокойства в российском государстве. Мы не знаем, что думает верхушка, но в российских средних и нижних слоях власти Китая боятся. Россия не смогла построить новую Евразию, Китай — смог. Мы это называем: Китай ест российский обед. Многие, уж не знаю почему, верят, что Россия рухнет и исчезнет. Но тогда вы будете жить на границе с Китаем”.
