Министр иностранных дел Украины Павел Климкин скептически относится к инициативе создания ведомства по вопросам трудовой миграции.
Об этом он сообщил в Facebook.
«Средства массовой информации активно подхватили и до сих пор иногда цитируют мои слова о ежегодном оттоке населения в миллион наших граждан. Миллион украинцев. И именно сейчас критически важно продолжить эту тему – тему, которая шире за трудовую или образовательную миграцию.
Все знают примеры Ирландии или Армении – наций, которые уже на протяжении многих поколений имеют среди разбросанных миром диаспор большее количество населения, чем в самих странах. Об этом говорить рано. Но и наша реальность поражает: сейчас мы оперируем цифрой в 20 млн украинцев (речь идет не только о гражданах), которые на постоянной основе живут в других странах. Уже в обозримой перспективе половина всех украинцев мира будет жить за границей. И это многое меняет.
Впрочем, это история не о цифрах. Это история о людях. О том, где мы есть, и о том, где мы будем. О новом формате нашей нации. Ведь цифрами оперируют в своих интересах все, к дискуссии при этом оказывается не готов почти никто.
Люди выезжают в поисках лучшей жизни, часто думают вскоре вернуться и … нередко не возвращаются. Рождаются дети, которые быстро ассимилируются, открываются новые возможности (обусловленные повышением уровня именно легальной трудовой миграции из Украины), и начинается другая жизнь. Если родители еще трудовыми мигрантами с украинским гражданством, то их дети часто юридически подпадают под понятие «иностранных украинцев» – то есть, это лица другого гражданства (или лица без гражданства) с этнической привязкой к Украине.
И давайте прекратим обвинять украинцев в том, что они выезжают только за деньгами. Мое личное общение за рубежом показывает, что не менее важную роль здесь играет и качество жизни, и ожидания на будущее для них самих и для их детей.
Сегодня я хочу поговорить вообще о всех украинцах мира – и о наших граждан, которые работают в других странах, и о формальных иностранных украинцах, и также о фактических. Потому что это люди, это украинцы, которые не теряют свою духовную связь с Родиной и берегут свою идентичность. Они морально и материально поддерживают наших военных, организуют многочисленные протестные акции под российскими посольствами на центральных площадях мировых столиц, борются с нами за освобождение наших граждан из российских тюрем. Более того, они слушают украинскую музыку, смотрят украинское кино, на праздники варят борщ и лепят вареники, а иногда собираются просто для того, чтобы поговорить со «своими». То есть, живут теми же темами и одновременно той самой болью, как и мы в Украине. Сегодня в этом направлении уже активна Украинская Греко-Католическая Церковь, которая создает площадки для диалога, организует диаспорные форумы, способствует субботним и воскресным школам и даже исследует социоэкономическое измерение украинской миграции на научном уровне.
Мы, со своей стороны, тоже должны осознать, что украинская нация переживает фундаментальные изменения – в своем месте проживания, но не в своей душе. Подстроиться под это, наладить диалог, удовлетворить потребности – задача нашего государства.
Уже сегодня мы выделяем определенные средства на столь необходимую нам связь с нашими зарубежными гражданами или с потомками наших эмигрантов. Но это все еще капля в океане. Созданны даже специальные правительственные программы. Впрочем, проблема не только и не столько в объеме денег, выделяемых. Ведь так, мы научились помогать украинским школам и украинским коллективам за рубежом, но до сих пор боремся с нашей бюрократией за смену основных правил. Чего, например, стоит то, что мы не можем направлять в украинские школы за рубежом учителей из Украины? А это очень нужно. Потому что при всем моем энтузиазме по поводу дистанционного образования прямой контакт с учителем ничем не заменить.
Новый орган по вопросам трудовых мигрантов, о котором сейчас так много говорят, – что он может реально изменить? Усложнить взаимодействие с органами и министерствами других стран, забюрократизировать естественный процесс? Разве этого мы хотим? Я не против создания отдельного учреждения, но давайте сначала определимся, что мы от него ожидаем, и для кого оно, какие ресурсы оно должно координировать. А главное – что может и должно сделать государство, а лучше удастся усилиями гражданского общества и бизнес-сектора. Наша общая сквозная задача в том, чтобы украинская нация развивалась как в Украине, так и за рубежом. Это должен быть другой уровень и другие формы наших связей.
Нам нужно понять, что именно как государство мы можем создать. Что нам стоит поддержать. В каком направлении думать: страхование, школы, сохранения национальной идентичности? Мы положили немало усилий и времени на создание Украинского института – аффилированной с МИД, но независимой структуры, которая имеет пропагандировать нашу культуру за рубежом и не в последнюю очередь поддерживать нашу связь с зарубежными украинцами в широком смысле, становиться эпицентром жизни общины. Структуры, которая должна стать аналогом Польского Института, Института Гете, Британского Совета – с филиалами в ключевых столицах, с масштабными культурными проектами, с преподаванием украинского языка, в конце концов. И что мы видим теперь? Украинский институт не то, что не стал государственным приоритетом, он даже не стал приоритетом в финансировании. Так о чем мы вообще говорим?
Мы должны выйти за пределы простого консульского обслуживания и законной защиты прав наших граждан. То, что всегда делало и делает МИД – это, так сказать, «обязательная программа». Но наши трудовые мигранты, наши зарубежные украинцы, наша диаспора – это активная творческая сила, это наш национальный ресурс, это то, чем мы не имеем права пренебрегать. Я верю в наше будущее синергию. И надеюсь на дискуссию, в которой я, как всегда, открыт.»
