По ту сторону от роскоши церемонии инаугурации 7 мая над главой Кремля сгущаются тучи, несмотря на его триумфальное переизбрание. Власть, которую дипломатически "забанили" западные страны, сталкивается еще и с протестными движениями, пишет корреспондент французской Les Echos в Москве Бенжамен Кенель.
Митинги на московских улицах, организованные за два дня до инаугурации Алексеем Навальным, лидером оппозиции, не допущенным на президентские выборы, безусловно, напомнят о том, что эти выборы были лишь операцией по продлению на шесть лет назначения Путина главой Кремля, при соблюдении видимости демократии, но при отсутствии истинной конкуренции”, – указывает автор.
Подобно Олимпиаде в Сочи, прекрасно организованной в 2014 году в курортном черноморском городе, Путин теперь делает ставку на чемпионат мира по футболу, считает Кенель. Для России это новый шанс приобрести иной имидж, а для ее президента – усилить его “мягкую силу”.
Как и накануне Олимпиады-2014, политической полемики предостаточно, продолжает автор. Возникает много вопросов по коррупционным делам, стоящим за стоимостью строительства стадионов. Не стоит забывать и о допинговых подозрениях. В обоих случаях геополитический контекст тяжелый, подорванный в 2014 году украинским кризисом, а в 2018 году – войной в Сирии и отравлением российского экс-шпиона в Англии. Москва, дипломатически “забаненная” и подвергнутая санкциям со стороны Запада, который обвиняет ее в поддержке использования химоружия в Дамаске и в отравлении тяжелым ядом своего бывшего агента в Англии, прибегает к методу отрицания. Она привычно протестует против “провокаций” и изобличает мнимую русофобию Запада, комментирует корреспондент.
Однако перед ЧМ Путин не хочет сводить на нет все усилия, вложенные в его футбольный праздник. Тем более, что по сравнению с начальными призывами к бойкоту состязания тон Запада снизился, говорится в статье. Так, Кремль предпочел не реагировать на слова Эммануэля Макрона о Путине: “Он сильный и умный, но не будем наивными, он одержим идеей вмешательства в наши демократии”.
Столь же молчаливыми власти Москвы остались и после недавних западных ударов по Сирии. За пределами риторики, они не ответили военными карательными операциями, которыми угрожали ранее, отмечает Кенель.
Но хотя “реальная политика” вступила в свои права и позволила Кремлю как ни в чем ни бывало организовать свой футбольный чемпионат, два происшествия в самой России омрачили политический пейзаж Путина после переизбрания: загрязнение от мусорного полигона в Волоколамске и пожар в торговом центре в Кемерово, напоминает автор статьи.
Во время местных митингов в Волоколамске каждый четвертый житель вышел на улицу. Небывалая ситуация для путинской России, еще более усугубившаяся для Кремля тем, что другие города приняли эстафету и стали протестовать против коррупции, описывает журналист.
Когда же начали протестовать семьи погибших при пожаре в Кемерово, власти свалили вину на “оппозиционеров”, которые якобы “пришли попиариться на трагедии”. Диалог глухих стал индикатором кризиса доверия в системе, которая, отвергая эти протесты, отказывается признать свою причастность. Так происходит не только в Волоколамске и Кемерово, пишет корреспондент. Подобные события, далекие от триумфальных президентских выборов и футбольного праздника, знаменуют жестокое возвращение Владимира Путина к реальности.
