Эти равные шансы не приводят к богатству. Для процветания надо десятилетия труда, разочарований и только после этого - достижений.
Бывший президент Южной Кореи Пак Кын Хе приговорена к 24 годам заключения. Она стала еще одним руководителем государства, которому придется сидеть в тюрьме за коррупционные преступления. Злоупотребление Пак Кын Хе связаны с интересами одной из ведущих корпораций Южной Кореи – Samsung, фактический руководитель которой тоже находится под арестом.
Вынесение приговора Пак Кын Хе практически совпало с коррупционными обвинениями, которые прокуратура выдвинула против ее предшественника на посту президента страны Ли Мен Бака. Бывший президент подозревается в организации целой коррупционной сети и совершении ряда других преступлений.
С выдвижением этих обвинений “неподсудных” президентов Южной Кореи практически не осталось. Ли Мен Бак был последним. Его предшественник Но Му Хен преодолел импичмент, но после окончания срока полномочий покончил с собой.
В коррупции обвиняли и его предшественников, среди которых были очень разные люди – генералы и правозащитники, диктаторы и лауреаты Нобелевской премии мира. Но всех их объединяло одно – подозрения в коррупционных злоупотреблениях. И вместе с тем именно эти люди – родители “корейского экономического чуда”. Как такое может быть?
Очень просто. Украинцев убедили в том, что победа в борьбе с коррупцией гарантирует автоматическое улучшение благосостояния, а сохранение олигархии и коррумпированной власти – путь к консервации бедности и нищеты. И то, и другое – ложь. Олигархическое государство с коррумпированной элитой может успешно реформироваться и быть богатым – Южная Корея тому пример. А государство, которое преодолеет коррупцию, может десятилетиями оставаться бедным, таких примеров тоже предостаточно.
Конечно, лучше и коррупцию победить, и с бедностью покончить. Но это не у всех получается.
Я не сомневаюсь, что сейчас набегут самоназначенные “антикоррупционные активисты” и скажут, что я “оправдываю власть” и призываю не бороться с коррупцией. Так вот – все наоборот. Я – решительный сторонник борьбы с коррупцией просто потому, что уверен: десятилетия жизни в честной бедности лучше, чем жизнь в неправедном богатстве.
Я просто призываю не лгать. Я призываю не утверждать, что одно обязательно вытекает из другого, что победа над коррупцией обязательно приведет к улучшению благосостояния. Потому что когда не приводит – тогда люди снова возвращаются к привычному патерналистскому состояния, снова хотят отдать свою судьбу коррупционерам или олигархам.
Хороший пример – Грузия, в которой борьба с коррупцией привела к восстановлению олигархии и маргинализации борцов.
Ради того, чтобы каждый имел равный доступ к созданию бизнеса, образования, социальных гарантий. И чтобы никто не имел доступа к государственному бюджету и дружбы с президентами. При этом ясно, что каждый воспользуется такими возможностями, меньшая часть граждан будет сказочно богата, большинство будет жить на среднем уровне, меньшинство – оставаться в бедности и зависеть от помощи государства. Это и есть коррумпированная страна.
Если же цель – просто быстро сделать так, чтобы люди жили лучше, то нужно не коррумпированное, а корпоративное государство. То, в котором мы уже живем. Только это государство нужно сделать гораздо более эффективным, дать возможность корпорациям зарабатывать больше и платить своим работникам больше. Но нужно точно понимать, что у этих работников не будет никаких шансов, кроме как работать на корпорацию. И у их детей не будет. И у их внуков.
Может быть, кому-то такой вариант нравится. А мне нет. Потому что Южная Корея – это Азия. А Украина – это Европа. Европа строится именно путем предоставления равных шансов своим гражданам.
При понимании, что это предоставление не приводит к богатству. Что для кого-то равный шанс – как во многих успешных странах Центральной Европы и Балтии – это не ждать процветания, а немедленно выехать. Что нас ждут десятилетия труда и разочарований. И только после этого появятся какие-то достижения.
Но зато каждый украинец будет знать, что над его головой – не потолок, который ограничивает его будущее. Что над его головой – только небо.
