Многие деятели русской культуры дружно выбрали себе позицию: над схваткой. Из их сегодняшних произведений и интервью невозможно понять, на чьей они стороне — они равно оплакивают убиваемых — и их убийц, агрессора — и жертву, пишет в Фейсбуке харьковский поэт, переводчик и блогер.
Не стану утверждать, что закономерно, но очень показательно то, сколь многие деятели русской культуры, от поэтов до кинематографистов, — и, что удивительнее всего, в том числе те, кто в своих произведениях уделял (и уделяет) пристальное внимание вопросам психологии и этики, — как они дружно выбрали себе позицию: над схваткой, с лёгким уклоном в антиамериканизм и русский империализм (не скажу — великодержавный шовинизм: те, кто поумнее, стараются его не выпячивать).
Из их сегодняшних произведений и интервью невозможно понять, на чьей они стороне — потому что они взирают, с жалостью, на всех. Они равно оплакивают убиваемых — и их убийц, агрессора — и жертву.
Самые хитрые, самые дальновидные из них создали себе и с большим комфортом заняли нишу «беспомощного бога» — всевидящего, всезнающего, всепрощающего, всесочувствующего, со слезами наблюдающего, как эти неразумные — там, внизу — зачем-то убивают «друг друга».
Они обязательно (порой ненавязчиво и едва заметно, порой довольно топорно) подчёркивают это «друг друга» — как будто не только русские артиллеристы из систем залпового огня и орудий большого калибра стреляют через границу по украинским сёлам, но и украинские крестьяне ТОЖЕ стреляют через границу по беззащитным и беспомощным русским артиллеристам.
В известном смысле они хуже убийц: те — честнее.
Это как коммунизм был хуже нацизма в самой своей основе. Нацисты открыто объявили, кого они считают недочеловеками и врагами (евреев, цыган, славян, психических больных, коммунистов, социал-демократов) и уничтожали исключительно и только их. Ни один немец, насколько мне известно, не был в Третьем рейхе объявлен евреем, ни один нормальный — шизофреником.
В России не то. Здесь коммунизм наложился на некоторые особенности национального беспредела. Я бы к приписываемому Карамзину «воруют» добавил бы «лгут» и «насилуют». Вот они — краеугольные камни русской, а затем советской идеи. Объявив «равенство», коммунисты в СССР ни одной секунды не собирались его внедрять в жизнь, как и «братство», — разве что равенство в нищете для рабов — там, внизу. А великий постулат «классовой борьбы» открыл ворота для любых злодеяний. Примеры? Пожалуйста. Беднейших крестьян, у которых всего имущества было пропотевшая рубаха на плечах, объявляли «подкулачниками». Детей с 12 лет расстреливали за попытку не умереть от голодной дистрофии (поднял с земли три колоска, съел зёрна? — в расход.) Что до «назначения» здоровых людей психбольными — эта традиция вообще, кажется, не угасала в России — от Чаадаева до Новодворской.
И на всё это, как подрясник монахини на телеса проститутки, был напялен покров ханжества, лицемерия, лжи. Вот и сегодня преемники и наследники русского коммунизма рассказывают: в ООН — о загримированных под трупы сирийских детях, в Гааге — о залежах русских танков, «буков» и «искандеров» в украинских шахтах, в СМИ — о том, как они сочувствуют обеим неразумным сторонам.
Они очень довольны собой. Им не больно.
