Три Донбасских кита - "будет еще хуже", на объединении в борьбе с "врагом народа", на обещаниях - мы должны помнить, могут развернуть шахтерскую массу, хоть на Марс.
Шахтерские массы на Донбассе – это 70% жителей шахтерских городов, в них входят и экс-шахтеры, пенсионеры, работники административно-бытовых корпусов, контора, слесари, подземные и поверхностные рабочие, инженерно-технические работники и даже сбыт.
Шахтерские массы на Донбассе – это совок. Как бы прогрессивно они не пользовались гаджетами, интернетом или имели в собственности иномарки, это совок, где “мы ничего не решаем”, “нам обязаны”, “мы рабочий класс”. Именно здесь свободно чувствуют и развиваются все совковые маркеры, страхи и фобии. Шахтерские массы на Донбассе всегда за то, “что скажет начальство”, “да какая разница”, “лишь бы не было хуже”, “тебе чего, больше всех надо”, ” а оно меня не …т”.
Единственное, что беспокоит шахтерские массы – зарплата, пенсия, льготы, взятка врачам, чтобы регресс, путевка, подарок на Новый год детям, выпивка на День шахтера, премия и бытовой бесплатный уголь.
Шахтер мечтает много: чтобы дите с высшим образованием, желательно училка, мент или таможня, ибо мзда, чтобы все было зашибись и его при этом никто не напрягал, так как он кормилец и все обязаны, выиграть миллион и на море.
Все разговоры в шахтерской массе – о политике и управлении миром. Они единственные все и всегда знают, как и что делать в стране – от управления крылатыми ракетами до операции на нейронах.
Шахтеров всю жизнь “кидает” профсоюз и всю жизнь из поколения в поколение они поддерживают поколения профсоюзных деятелей, с одышкой и грудной жабой, смеющихся шахтерам в лицо и передающих должности по наследству. Шахтер никогда не спросит с профсоюза, шахтер вообще никогда не спросит. Для возмущения и недовольства есть кухня, кандейка и гараж. Именно там в основной своей массе проходят все митинги, перевороты и решаются судьбы мира.
Коллективный договор, от которого многое зависит в социальной защищенности шахтера, шахтеры принимают не читая, общим голосованием, как скажет начальство. Шахтеры вообще все принимают, как скажет начальство. Они даже ненавидят политиков или общественных деятелей по указанию.
Шахтеры играют в танчики, ибо дидывоевали, слушают шансон, а из культуры принимают “Воровайки”, “Лесоповал” или схожие по тематикам группы.
Любой шахтер, который никогда не сидел на зоне, все равно уважает зону. Он не может это пояснить, но “там реальные пацаны и жизнь”. Рассказывая о жизни, среднестатистический шахтер иногда плачет и бьет кулаком по столу, высказывая так свой протест и заставляя общество его уважать.
До 2004-го шахтер говорил детям – “я букварь скурил и вырос человеком, шо там училка хочет, забей, мать конвертик отнесет, все будет нормуль, пойдешь в лаву, династия”. Потом все же что-то пошло на слом, цивилизация брала свое, совок сморщивался под давлением гаджетов и эволюции, и детей толкали в любые ВУЗЫ, лишь бы образование и не в шахту.
Из культуры шахтер предпочитает “фильмец”, желательно про войну, киллеров, крепких орешков, в общем, таких пацанов, как он сам. Музеи и театры, как и книги, шахтер называет пустой тратой времени…
“Культурно посидеть в пивнушке”, “культурно отдохнули на море”, “культурно съездили в Египет”, “культурно посидели в кабаке” – это коротко о культуре шахтеров.
В “семье”, как всегда, было не без “урода”, и из шахтерской среды часто выплывали спортсмены, боксеры, футболисты, кузнецы, оперные певцы, танцоры, мастера резки, вышивальщики, ткачи и гончары, и даже пысанкари. На шахте таким людям было тяжело, поэтому, чуть добившись успеха в своем хобби, сделав его, скажем так, любимой работой, такие люди старались уйти из шахты.
Был процент тех, кто читал аналитику, политику, интересовался коллективным договором, законами, спорил с начальством и даже участвовал в собраниях шахтера, их называли “че ты рвешься, тебе шо, больше всех надо, тебе надо, ты и ломи”, но потом именно им и высказывали за сниженную социальную защиту в единогласно проголосованном колдоговоре – “а шо ж ты не добился”.
Все, что новое и против “власти” и линии партии, начальства, изначально воспринималось как враг. Например, альтернативные, независимые профсоюзы Волынца, ну, так их у нас называли. Волынец рисовался шахтерам и шахтерами как всадник апокалипсиса, с рогами и дышащий серой, уничтожающий все предприятия ради своей личной наживы. О защите трудовых прав, КЗОТе и прочем – “не, зарплату же платят, а шо еще”.
Удивляло, что они легко ненавидели все, на что указывало начальство, не разбираясь. Хотя, именно эта их управляемая ненависть научила меня многому. Я видела, как заигрывания политиков-популистов безэмоционально проглатываются шахтерами. Юлию Тимошенко на Донбассе не стали любить даже после лоббирования ею Закона Украины “О повышении престижности шахтерского труда”, давшего шахтерам пенсии в 80% от среднего заработка. Они принимали заигрывания, льготы, доплаты и вспыхивали на собраниях после пламенной речи профсоюзных лидеров “юля-колючая проволока”.
О шахтах и изменении шахтерских масс могу рассказывать часами. Не только, как житель шахтерского города на самой границе с Россией, но и как человек, пять лет проработавший в шахтерской среде, имеющий кумовьев, друзей, соседей, родственников шахтеров.
На основе шахт, психологии шахтеров можно отследить все изменения, происходящие в Украине. Процент “майдаунов”, как называли нас “кормильцы”, процент вечно требующих пролетариев и процент вечно согласных инфантов, процент пассионариев и процент “какая разница”, “мы за мир”.
Вообще жизнь шахтерских масс основана на трех китах -“будет еще хуже”, на объединении в борьбе с “врагом народа”, на обещаниях. Каждое изменение в колдоговоре или форме собственности предприятия аргументировали вот этими “китами”. “Если не станем холдингом (не купим ваучеры, не приватизируем) будет еще хуже, “тогда шахту выкупят/захватят враги”, “будем продавать уголь сами за доллары”. Шахтеры всегда в 95% велись на эти аргументы, и сразу объединялись в борьбе против назначенного врага, для урывания новых обещанных льгот, начинали мечтать, как заживут, когда…
Профсоюз на шахтах всегда был на стороне начальства, это знали шахтеры и никогда не меняли ни его руководителей, ни свое отношение к системе, мотивирую “так было всегда, лишь бы не было хуже”. Поэтому независимые профсоюзы на Донбассе воспринимались, как враг, более того, личный враг шахтера, который мог изменить привычный ход жизни.
Так и жили. На страхе “будет еще хуже”, на объединении в борьбе с “врагом народа”, на обещаниях. Так и вошли в войну.
Война в города пришла на тех же трех китах: страх “чтобы не было еще хуже”, на объединении в борьбе с “врагом народа”, на обещаниях. Правда, страх разбавили еще “бандеровцы, вуйки спустились с гор и заберут ваши шахты и дома, так как работы на Украине нет и чтобы не ехать в Польшу, вуйки захватят Донбасс”, “гей-Европа”, “будут насиловать”, “снесут памятник Ленину”, будет кризис, не будет зарплаты, объединение шахтеров на борьбу с новым врагом прошло легко и уже по заученному сценарию, обещания тоже чуть разбавили – “Россия нам даст бесплатный газ, свет, большие льготы, пенсии, уголь будем продавать сами и за доллары”. Ах, да, между этими китами был же океан, океан из величия и престижности -“шахтеры Донбасса кормят Украину”, “за нас борется Россия, мы сила”, “наш уголь нужен всему миру”.
Миру оказались нужны айфон, планшет, ноут, интернет, вай-фай, Тесла, Маск, эволюция и о существовании “народа Донбасса” мир узнал из сводок об обстрелах.
Пассионарии Донбасса разделились. Одни ушли добровольцами в Нацгвардию, ВСУ и добробаты Украины, вторые встали под триколор. Украинские шевроны надели где-то от 1% до 3% работников шахтерских коллективов. 35 % от тех же шахтерских коллективов надели триколорадные шевроны. Могу ошибаться в процентах, сужу по ближайшим к своему городам.
Думающие, скажем так, логически мыслящие, сразу выехали из Донбасса. Хотя… Глупо верить, что в первых рядах “переселились” патриоты Украины. Первыми как раз из ОРДЛО “нарезали” агитаторы рыфырендумов, поджигатели шахтерских масс, чиновники, депутаты, шахтерские ИТРовцы. Потом выехали и те, кто “путинвведи”, так как назад в СССР они были готовы только в лайках на “Одноклассниках”.
Донбасс продолжал и продолжает стоять на трех китах – “будет еще хуже”, на объединении в борьбе с “врагом народа”, на обещаниях.
“Когда вы нас освободите”, “Что думает там эта Украина и ваш этот Порох, долго это все будет продолжаться”, “Мы устали ждать”- это так же от той части. От части, подчеркиваю, тех, кто остался в оккупации, иногда я слышу это от тех, кто “мы за Украину, но…”, “нам все равно, мы не решаем”, “мы просто за мир”, “мы просто против нацистов и хунты”, “Донбасс не услышали”, “мы не этого хотели, не нужно нас обвинять, если вам повезло”.
Теперь, после задержек зарплаты в ОРДЛО, после подписания документов о невыезде в Украину, после введения террористами “закона” об экстремизме, который позволяет задерживать любого жителя по любому подозрению, я часто слышу это и от тех, кто “мы не этого хотели, это не наша война, мы ничего не решаем, мы просто за мир, лишь бы хуже не было, лишь бы зарплату платили, да какая разница под кем”.
В этот момент на фронте антрацитовцы, горловчане, свердловчане, ровенчане, краснолучане, дончане, луганчане, сереродончане, мариупольцы, харьковчане, киевляне, винничане и… вся Украина спасает Украину.
На Донбассе проживало до войны порядка пяти миллионов граждан Украины. Сейчас количество снизилось, и все же. В 2014 году, когда судьбу Донбасса решала тысяча, вышедшая “против киевской власти”, но почему-то под флагами другой страны, не была остановлена миллионами тех, кто мог это сделать. Не стоит писать о “титушках” из России, это попытка скрыть инфантильность шахтерских масс.
35 % шахтеров Донбасса ушли в опочление и казачьи формирования. Большая часть так и плывет на трех китах – “будет еще хуже”, на объединении в борьбе с “врагом народа”, на обещаниях. Единицы выехали из Донбасса и ушли на фронт биться за свой край, за свою страну, осознавая, не остановим врага там, Донбассом будет вся Украина. И “когда вы нас освободите” я слышу от военнообязанных мужчин, которым “нужно кормить семью, а шо я сделаю, нас здесь все бросили, Украина обязана”. И “когда вы нас освободите” я слышу от тех, “не, я не выеду в Украину, меня ж сразу заберут на фронт, оно мне надо, это не моя война”.
Да, вопросы к Государству есть, не спорю. И иногда тоже чувствуя себя брошенной и ненужной, как все переселенцы. Болезненные и неудобные вопросы я задаю государству так же монотонно, как и бью “народ Донбасса” по щекам, заставляя проснуться, посмотреть на себя со стороны, честно ответить на вопрос: “если бы в марте 2014 года на площади, где куражилась тысяча афганцев, коммунистов и рыгов с бюджетниками, вышли вы, шахтеры, сила и слава Донбасса, 18 000 работников ГП “Свердловантрацит”, 14 000 работников “Ровенькиантрацит” и так далее, предприниматели, медики, учителя, под украинскими флагами, и простояли месяц, два, три, пять, защищая “от здесь все русские и их нужно защищать от бандер”, свалили бы к хренам собачьим этих артемов-дзержинских-ленинов, которыми якорил “руSSкий мир”, и сказали России твердое нет, был бы мир.
