Без осмысления основ того, как Путин и его подчиненные смотрят на соседние страны типа Украины, международное внешнеполитическое сообщество никогда в полной мере не поймет ту войну, которую Россия ведет в Украине с 2014 года.
Евромайдан и российская аннексия Крыма превратили Украину в популярную тему для СМИ. Но война российского президента Владимира Путина против Украины также вызвала гигантский рост научных и аналитических публикаций об Украине. С 2014 года их было издано более трех сотен. Эти научные и экспертно-аналитические материалы построены на пяти основных позициях, причем в четырех из них упускаются из виду ключевые элементы, ставшие движущей силой путинской агрессии против Украины.
Крайне левые и правые реалисты имеют обыкновение обвинять в этом кризисе Запад. Они говорят, что это гражданская война между носителями русского и украинского языка; они считают, что Крым на самом деле русский; они говорят, что Путина спровоцировали НАТО, ЕС, Соединенные Штаты и действия по продвижению демократии. Они советуют украинцам отказаться от мечты о европейской интеграции.
Специалисты по международным отношениям, в свою очередь, сосредоточились на геополитическом соперничестве между Западом и Россией, и видят в Украине предмет торга.
Исследователи проблем безопасности анализируют советское и кагэбешное прошлое современных российских правителей и считают путинский режим «милитократией», которой руководят люди из спецслужб. Они пишут о политике ЧК и КГБ, которая питает пропагандистскую антизападную ксенофобию путинской системы, и которой для самосохранения нужны «маленькие и славные войны».
Военные специалисты сосредоточились на гибридных, информационных и кибернетических войнах России против Украины, Европы и США. Эта группа критикует путинские планы построения нового союза, а также его экспансионистскую и агрессивную политику.
И лишь небольшая группа сконцентрировала внимание на российском великодержавном национализме и национальном самосознании, называя их определяющими факторами в путинской войне, несмотря на огромную важность этих идеологий. Большинство членов этой группы являются специалистами по Украине. Причина этого ясна и понятна: большинство изучающих посткоммунистический мир экспертов — это русоведы, и в их мире Москва находится в самом центре.
Русоведы анализируют эту войну, ставя Москву во главу своего анализа и используя источники информации из России. Мало кто из них бывал в Украине, особенно на востоке страны и на линии фронта, и очень немногие знают украинский язык. Украина находится за пределами их привычной среды, но будучи «экспертами» по всему бывшему СССР, они почему-то считают, что понимают Украину.
Русоведы опубликовали множество прекрасных книг, в которых препарируют путинскую биографию и образ его мышления. Но мало кто из этих авторов уделяет внимание русскому великодержавному национализму и мнению русских об украинцах, а поэтому они не видят самые важные движущие силы этого кризиса. Таким образом, русоведы попали в ту же самую ловушку, что и советологи в последние годы существования Советского Союза, когда они проигнорировали национальный вопрос в СССР и не смогли предсказать стремительный развал советской империи.
Взгляды русских на Украину имеют давнюю историю, находят широкое понимание у путинского режима и даже среди оппозиции. И быстро они не изменятся. Русский великодержавный национализм и национальное самосознание оценивают Украину и украинцев с четырех позиций.
Первая позиция, которую неустанно повторяет Путин, заключается в том, что русские и украинцы — это один народ. С такой точки зрения, украинцы, как и белорусы, — это ветви русского народа и составная часть ближнего зарубежья. Данный миф берет свое начало в сталинских идеях о «дружбе народов» второй половины 1930-х годов. Согласно этим идеям, украинцам самой судьбой предначертано жить в русском мире, а не в Европе.
Вторая позиция состоит в том, что русское самосознание коренится в языке и культуре. Выступая в апреле 2008 года в Бухаресте на заседании Совета Россия-НАТО, Путин сказал, что русскоязычное население — это русские. Русские националисты и диссиденты из СССР, хорошо известный писатель Александр Солженицын и Путин считают, что не только Крым, но также восточная и южная Украина были ошибочно включены в состав Украины по решению советского вождя Владимира Ленина.
Третья позиция: Украина — на самом деле не суверенное государство, а искусственное образование, созданное изнутри еврейско-украинскими олигархами, а извне Соединенными Штатами и Евросоюзом. Влияние советского антисионизма (на самом деле это всегда был антисемитизм) сохраняется до сих пор, и его распространяют российские ставленники, утверждающие, что лидеры Евромайдана скрывают свое еврейское происхождение. Путин и русские считают, что украинский народ хочет жить в союзе с Россией, но ему в этом мешают местные олигархи и преступный Запад.
В-четвертых, Путин и его коллеги по КГБ воспитывались в советском духе в эпоху застоя, которая началась после Никиты Хрущева и закончилась при Михаиле Горбачеве. Их мировоззрение формировалось под влиянием мифов Великой Отечественной войны и совпало с новым культом Сталина. Но путинский культ Сталина и Великой Отечественной войны входит в открытое противоречие с тридцатилетним периодом десталинизации, начавшимся в украинской диаспоре в 1983 году, а затем перешедшим в советскую и позже в независимую Украину. Сегодня большинство русских считают Сталина великим руководителем, а большинство украинцев думают, что он был тираном, и что голодомор 1933 года был актом геноцида.
Эти основополагающие элементы русского национализма и национального самосознания сформировали взгляды Путина на Украину. Однако западные эксперты и политики это обстоятельство в основном игнорируют. Но без осмысления основ того, как Путин и его подчиненные смотрят на соседние страны типа Украины, международное внешнеполитическое сообщество никогда в полной мере не поймет ту войну, которую Россия ведет в Украине с 2014 года, как не поймет и то, почему она останется с нами на все обозримое будущее.
Тарас Кузио — старший научный сотрудник Канадского института украинских исследований (Canadian Institute of Ukrainian Studies) при Университете Альберты и внештатный научный сотрудник Центра трансатлантических отношений (Center for Transatlantic Relations) при Школе передовых международных исследований Университета Джонса Хопкинса.
