У Запада есть шанс сыграть в Сирии в свою пользу
Многие эксперты сходятся во вменении, что политика Запада в отношении Сирии за последние шесть лет по большей части стала провалом. Так, победу — как в военной, так и дипломатической сферах — в Сирии празднуют Россия и Иран, а также Турция, поэтому теперь Москва, Тегеран и Анкара могут сформировать послевоенную обстановку в своих интересах, а игра Запада окончена.
Однако если присмотреться, то окажется, что Запад, а именно США, ЕС, Великобритания и Франция по-прежнему располагают рычагом давления, который — в случае правильного его приложения — они могут повлиять на окончательный политический расклад, поддержать инклюзивный процесс восстановления страны, а также справиться с экстремизмом и разрешить кризис с беженцами, пишет Нил Кьюллиам в статье для Chatham House.
Автор подчеркивает, что самым значительным рычагом, которым облают западные страны, является экономика: иностранные спонсоры официального Дамаска, Россия и Иран, не обладают ни необходимым капиталом для финансирования широкомасштабной реконструкции Сирии, ни заинтересованности в этом. Так, по оценкам Всемирного банка, только на возвращение ВВП страны на предвоенный уровень потребуется $180 млрд. Все это создает возможность предложить поддержку восстановления на определенных условиях, таких как возвращение беженцев или внутренне перемещенных лиц в места их изначального проживания.
Данный рычаг может сыграть крайне важную роль в определении будущего Сирии после урегулирования конфликта, в рамках которого необходимо принять во внимание изменяющуюся обстановку, а также избегать убежденности, что государственные институты могут быть автоматически восстановлены в их довоенном состоянии. Нет гарантий того, что Россия или Иран будут по-прежнему следовать единым курсом в долгосрочной перспективе. Противоречия между Москвой и Тегераном могут создать возможности, в рамках которых, вероятно, удастся рассмотреть различные сценарии политической передачи власти в Сирии, которые будут более благоприятны для США и их европейским союзникам.
Так, одной из областей, в которой уже есть возможность для сотрудничества между США и Россией, является борьба с экстремистами. На фоне того, как все большая заинтересованность международного сообщества сконцентрировалась на борьбе с радикалами, у США появилась возможность вернуться к дипломатическому процессу. Действительно, необходимость противостоять экстремистским группировкам была одной из тех немногочисленных вопросов, по которому Совбез ООН смог принять резолюцию, приемлемую для всех членов.
Если же проанализировать уроки, извлеченные из прошлых шести лет конфликта, можно найти и другие рычаги влияния. Во-первых, западные страны должны избегать неопределенности относительно конечного результата в Сирии, а также стремиться к тому, чтобы риторика соответствовала действиям. Например, призывы к отставке президента Сирии Башара Асада со стороны США, Великобритании или Франции никогда не подкреплялись достаточным дипломатическим или военным давлением, в результате чего была подорвана убедительность их действий.
Именно это развязало руки России, которая смогла преподнести себя в качестве ведущего внешнего игрока в Сирии. Это же стало причиной того, что экстремисты воспользовались ненадежной поддержкой США и ЕС вооруженных группировок так называемой сирийской оппозиции. В результате этого к 2014 году администрация Обамы оказалась в довольно любопытном положении, когда она опасалась больше падения «диктатора», против которого она выступала, чем поражения мятежников, которых она поддерживала.
Во-вторых, экстремистские группировки в Сирии продемонстрировали удивительную способность пользоваться возможностями для расширения своего присутствия и влияния. Для противодействия этой тенденции потребуется разработать и воплотить на практике эффективные меры долгосрочного разрешения конфликта. Так, западные страны направили значительное финансирование на поддержку гуманитарной помощи, гражданского общества и местного самоуправления и политической оппозиции Сирии, однако все эти меры принимались в рамках краткосрочных циклов, длящихся один год или меньше. Когда проекты подходили к концу, экстремисты незамедлительно занимали освободившееся место, представляя себя местным общинам в качестве тех, кто предоставит услуги, обеспечит безопасность или финансирование. Именно это поспособствовало усилению группировки «Джабхат ан-Нусра» в сирийской провинции Идлиб. Таким образом, дальнейшие инициативы должны иметь долгосрочную цель в подрыве оппортунизма таких группировок в будущем.
Наконец, должно быть признано, что у сирийского конфликта не будет четкого конца. То или иное соглашение о прекращении боевых действий не приведет автоматически к концу потока беженцев, в то время как потенциальное политическое урегулирование не сможет сказаться на всей стране. В него не войдут курдские Отряды народной самообороны и их союзники, боевики бывшей «Джабхат ан-Нусры», ИГИЛ и другие экстремисты. Это означает, что бои продолжатся в большом числе регионов страны, тогда как мирные жители еще долго будут вынуждены оставаться беженцами.
Более того, победа Асада вызовет вопросы относительно возможности возвращения 6,3 млн перемещенных граждан Сирии в свои дома, а также 4,9 млн беженцев, которые обратились за прибежищем за пределами страны. Во многих случаях беженцы и внутренне перемещенные лица уже сталкиваются с преградами для своего возвращения в свои дома либо потому, что они приложили усилия для создания новой жизни, либо из-за того, что их дома были уничтожены или захвачены. Недостаточная поддержка беженцев может подтолкнуть часть из них — особенно молодежь, растущую без образования и перспектив — к преступности и экстремизму. Из-за недостатка поддержки они, по крайней мере, могут с большей вероятностью стать объектами эксплуатации и жестокости. Поэтому быстрого решения проблемы с переселением беженцев ожидать не стоит.
Таким образом, с 2011 года политики Запада не только не сумели положить конец жесткому конфликту, но и стали избегать решения крупнейшего кризиса с беженцами. Несмотря на это, по-прежнему существует возможность сформировать ситуацию в Сирии «на благо» государства, если извлечь уроки из шести лет конфликта, а также использовать имеющиеся рычаги, которые можно будет задействовать во время восстановления страны после урегулирования конфликта. Это может оказаться последним шансом Запада.
