Сейчас любой дополнительный канал коммуникации с американской администрацией для Украины — на вес золота, считает Виктор Константинов, доцент Института международных отношений КНУ им.Т. Шевченко.
Визит министра иностранных дел Германии Зигмара Габриэля в Москву, его встречи с президентом Владимиром Путиным и министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым стали поводом для нового обсуждения острых проблем европейской политики, включая вопросы связанные с войной в Украине и международной ситуацией вокруг неё.
В этом кругу в очередной раз всплыла идея привлечь США в качестве участника в “Нормандский формат”. Официальных заявлений по этому поводу во время визита ни российская, ни немецкая сторона не делали. Но то, что участники квартета продолжают возвращаться к обсуждению участия американцев, очевидно. Из последних заявлений в пользу тезиса можно вспомнить слова Лаврова о приемлемости для России привлечения США к переговорам квартета, и заявление руководителя украинского МИДа Павла Климкина, сделанное после встречи с коллегами по квартету “на полях” Мюнхенской конференции по безопасности. В интервью российскому информационному агентству “Интерфакс” во время московского визита Габриэль на вопрос о позиции Берлина по привлечению США к квартету так и не дал прямой ответ, но никак не отрицал факт обсуждения данной темы.
Разумеется, было бы странно упускать из вида перспективу привлечения США к непосредственному участию в переговорном процессе, направленном на урегулирование конфликта в Украине. По словам самого Габриэля, “ни одна серьезная проблема в мире не может быть решена без участия США”. Вашингтон к украинским событиям проявлял большое внимание, и делал это еще до аннексии Крыма и начала боевых действий на Донбассе. Главной причиной, по которой США так и не присоединились к “Нормандской четверке”, представляется нежелание администрации Барака Обамы связывать себя многосторонними обязательствами, которые могли ограничить свободу маневра по отношению к России, Украине и европейским союзникам. Однако с приходом новой администрации возникла неопределенность в американской политике на украинском направлении, а, значит, вновь открытым стал вопрос об участии Вашингтона в “Нормандском формате”.
Новый баланс сил в Вашингтоне
Габриэль не случайно не стал делиться своими собственными взглядами на целесообразность привлечения американцев к “Нормандскому формату” — в Германии не знают, чего ждать от нынешнего хозяина Белого дома, и стараются без крайней нужды не вмешиваться в естественный ход событий. 14 марта канцлер Ангела Меркель прибудет в Вашингтон для встречи с американским президентом Дональдом Трампом. ИА “Рейтер” со ссылкой на неназванные официальные лица американской администрации сообщал, что Трамп собирается “просить у Меркель совета, как вести дела с Путиным”. Вероятнее всего, контекст такого обсуждения будет завязан на события в Украине, и обсуждение это будет проходить по инициативе американского президента. И потому нельзя исключать того, что Трамп выкажет интерес к непосредственному участию США в переговорном процессе, в т.ч. и в “Нормандском формате”, не дожидаясь пока (и — главное — если) поспеет приглашение от квартета.
У нынешней администрации такой шаг может оказаться востребованным по внутриполитическим причинам. В Конгрессе позиции “украинской партии” сильны, и потому отвергнуть какой-либо шаг в поддержку Украины сейчас для Капитолия — противоестественно. С другой стороны, согласиться на вхождение США в “Нормандский формат” или иной постоянно действующий механизм для урегулирования ситуации в Украине означает развязать администрации руки, открыть Трампу канал для прямого общения с Москвой. В случае подключения к этому формату, не приходится сомневаться, что контроль над участием в нём США окажется полностью в руках президентской администрации, поскольку за прошедшее с момента инаугурации время Трамп чётко продемонстрировал, что Госдепартамент не будет играть в его внешней политике первую скрипку. И Трамп может поставить Конгресс, от которого пока терпит одно поражение за другим, в неудобное положение. Если парламентарии постараются заблокировать инициативу президента, это может спровоцировать первый раскол в разношерстной оппозиции Трампу. Если же Конгресс согласится, президент сможет выйти на оперативный простор европейской политики со значительно меньшим контролем со стороны законодателей, получив от тех невольный карт-бланш.
Присоединение США к постоянным механизмам по урегулированию в Украине — будь то оформлено превращением “Нормандской четверки” в пятерку, или же созданием нового института — не изменит природы вовлеченности Вашингтона в украинской кризис. Здесь США являются игроком наиболее влиятельным и важным. Но американцы слишком сильный игрок для любого международного формата, и сам факт их участия неизбежно трансформирует внутренний баланс интересов. Изменения коснутся нынешних участников квартета, особенно их способности использовать “Нормандский формат” в собственных интересах.
Шанс для Киева и ничего для России
Пожалуй, более других в приходе американцев в “Нормандский формат” заинтересована Украина. Это при администрации Обамы мы не нуждались в дополнительной точке сопряжения наших интересов с американскими: позиция США была однозначно проукраинской, высокая интенсивность контактов обеспечивала непрерывный диалог, а позицию Киева в переговорном процессе в Вашингтоне знали едва ли не лучше нас самих.
Сейчас ситуация иная, и любой дополнительный канал коммуникации с американской администрацией, любая возможность донести наши интересы и нюансы политики до Вашингтона — на вес золота. Единственная проблема — Рекс Тиллерсон не выглядит влиятельной фигурой в нынешней администрации, следовательно, министерский уровень “Нормандского формата” будет проседать. Но интенсивное использование квартетом в переговорном процессе телефонных консультаций между лидерами государств и, следовательно, возможность установления регулярного диалога между президентами Украины и США, с лихвой перекрывает этот недостаток.
Для России возможное изменение формата, скорее всего, не принесет существенных изменений — именно поэтому Москва не выступает против приглашения США, но и не прилагает усилий для расширения. С учетом того, что сближение США и России при новом американском президенте уже перестало быть самым вероятным сценарием отношений, изменения настроя в “Нормандском формате” на более благожелательный в случае прихода США в Москве не ожидают. Нет и реальной перспективы ужесточения позиции Запада в рамках переговорного формата: США постоянно консультировались и с Германией, и с Францией по ситуации в Украине, потому позиция западноевропейских участников квартета вряд ли может рассматриваться как не учитывающая американскую позицию. Так что приход в “Нормандский формат” США “во плоти” ничего в позиции Запада не поменяет.
Пожалуй, единственным существенным сдвигом для России может стать вероятный перекос переговорного формата в сторону американо-российского диалога — в ущерб многосторонним переговорам. Ведь имея дома сильную и успешную оппозицию своим планам сближения с Россией, Трамп не сможет множить площадки для диалога с Москвой, и если он окончательно не сбросит идею сотрудничества с Россией со счетов, для его администрации ценной будет каждая возможность для диалога. Для России такое развитие событий скорее положительное.
Еще в июле 2015 года тогдашний глава администрации президента России Сергей Иванов заявлял о возможности создания специального двустороннего переговорного формата по украинскому вопросу между США и России, где стороны были бы представлены помощником американского госсекретаря Виктории Нуланд и заместителем министра иностранных дел РФ Григорием Карасиным. Москва небезосновательно рассчитывала, что двусторонний диалог даст больше шансов на договоренности (пусть и малые), чем многосторонний.
Неприятности для Парижа и Берлина
А вот для двух оставшихся участников квартета подобные нововведения в “Нормандском формате” стали бы скорее неприятной новостью. Для Германии и Франции усилия по урегулированию в Украине были — и остаются — важным инструментом для подтверждения собственного статуса как великих держав, подтверждением независимости их роли на международной арене. Как и в 2008 году с инициативами Николя Саркози, европейцы хотели доказать свою готовность самостоятельно отвечать за безопасность на континенте и на равных вести диалог с любыми партнерами — включая США.
Да, Германия и Франция не могут предъявить общественности результаты своих миротворческих шагов — даже такие иллюзорные, как у Саркози после российско-грузинской войны. Но нельзя недооценивать весомость многолетних посреднических усилий, реализуемых самостоятельно, вне международных институтов. Особенно важно это для Германии: способность удерживать переговорный процесс в столь сложном конфликте, наряду с поддержанием формального консенсуса по вопросу санкций в отношении России и повышением роли Берлина в военной безопасности Европы, является важной проверкой лидерства Берлина в Европейском Союзе, от успеха которого наверняка будет зависеть будущее ЕС.
