Всё, что казалось незыблемым, сегодня под угрозой. Из мировой политики окончательно уходят право и мораль, уходит всё человеческое, и наступает эпоха «кто сильнее, тот и прав».
Ведя борьбу против исламского радикализма, западный мир перенимает и впитывает основы этого самого исламского радикализма – презрение к установленным правилам и к человеку как личности.
А ещё перенимает стремление воссоздать прошлое, правила и условия ушедших эпох. Апелляцию к ушедшим эпохам как к образцу. Далеко не в такой, как исламские радикалы, степени, но ещё не вечер.
И пусть это до определённой меры преувеличение, но общая картина видится именно такой. Аналитики лихорадочно ищут причины, почему это происходит. Да, этих причин немало. Но есть среди них одна, и далеко не второстепенная, которая имеет своё конкретное имя – Владимир Путин.
Вспомним 2000 год, когда Путин только стал президентом России. Для всего мира это был позитивный шок. После непредсказуемого Хрущёва, косноязычного Брежнева, заумного Горбачёва, чумового и ураганного Ельцина на московской вершине вдруг оказался тихий, спокойный, вменяемый, даже интеллектуальный человек. Человек, который носит галстук, способен вести беседу, говорит по-немецки, может даже пошутить. Не стучит ботинком по трибуне, не принимает посла Великобритании за посла Франции, не рассказывает про сиськи-масиськи, не втюхивает миру «социалистический выбор», не мочится около самолётного трапа и не дирижирует оркестром. Нормальный, интеллигентный человек. Просто тебе приятный во всех отношениях.
«Наконец-то Россия выбрала кого-то адекватного – вот оно, свидетельство движения РФ к демократии и западным стандартам», – облегчённо вздохнул мир. Мир, который начал уставать от Ельцина. Который только недавно к ужасу своему понял: то, что происходило в России под водительством Ельцина, было чем угодно, только не рыночными реформами и не демократией в её общепринятом толковании. Тот мир, который долго верил: СССР распался потому, что лидеры «национальных республик» не приняли российской демократизации и решили от неё отгородиться, сохранить на своих территориях островки совка, – этот мир вдруг спохватился: всё это было российской пропагандой, обманом, иллюзией. Девять лет Ельцин только и делал, что водил и россиян, и весь мир за нос. И вот наконец на смену ему пришёл благообразный Путин, выглядевший – подчеркнём это слово: выглядевший – настоящим «обычным европейцем».
Его слова о «суверенной демократии» воспринимали даже с пониманием: как же, российский народ отягощён имперским и антизападным сознанием, и вести его к демократии, время от времени делая имперские и антизападные реверансы, продуктивнее, чем воевать с устоявшимися стереотипами – а стереотипы эти со временем уйдут сами по себе.
Да что там говорить о Западе, если и здесь, в Украине, поначалу казалось: если Ельцин в последние годы своего президентства окончательно превратился в карикатуру на российских императоров, то Путин – человек практичный и прагматичный. В отличие от Ельцина, он станет искать выгоду, а не гоняться за мифами о былом имперском величии.
Тогда никто не мог предположить, что Путин всего лишь провернул обычный кгбистский трюк – выдал себя за того, кем не является, и втёрся в доверие к тем, кого считал врагами и намеревался уничтожить. Нельзя отрицать: Путин действовал гораздо тоньше, чем Ельцин, и поэтому его действия оказались гораздо более эффективными.
А Запад, видя «приятного во всех отношениях» и «европейского» нового российского лидера, поступил, в общем-то, вполне логично – он ввёл Путина в свой круг. Разумно предположив: чем больше Россия будет вовлечена в дела цивилизованного мира, чем теснее будет общение россиян с этим самым цивилизованным миром – тем легче и быстрее Россия и сама станет цивилизованной. Путин для Запада стал «своим», «таким же, как мы», «одним из нас».
Вот тут и случилось непоправимое. Присутствие Путина «в своём кругу» стало размывать границы приемлемого для этого круга. Расширять пределы дозволенного. Расшатывать правила. Принимая Путина в свой круг, западные лидеры рассчитывали, что он примет установленные в этом кругу правила – тогда как Путин стремился и рассчитывал навязать свои.
Глядя на то, как ведёт себя Путин, многие амбициозные западные политики стали задаваться вопросом: если ему можно – почему нам нельзя? Да и вообще, упрощённым миром легче управлять. Двум-трём «великим державам» намного легче договориться о судьбах всей Европы, чем двадцати восьми членам ЕС. Действовать «по необходимости» несравненно проще, чем всё время соблюдать какие-то правила. Не оглядываясь на принципы демократии и всякую там толерантность, отбросив вон «ненужную бюрократию» согласования позиций и учёта прав каких-то там третьих сторон, намного удобнее отстаивать свои интересы.
А тут один за другим стали случаться кризисы – то экономические, то гуманитарные. Да и переварить последствия 2000-х годов – когда в члены ЕС были приняты сразу десять, а потом ещё две, скажем мягко, не самых богатых и не самых благополучных на континенте страны – Европа, похоже, до конца так и не смогла. Вызовы, вызовы со всех сторон. А пример путинской России ненавязчиво подсказывал: зачем усложнять, господа? На все сложные вопросы существуют предельно простые ответы! По Европе и Америке стал расползаться популизм.
А вместе с Путиным в «свой круг» пришли российские капиталы не слишком понятного происхождения и российская пропаганда. Та самая пропаганда, которая многие годы рисовала Россию страной, стоящей на самой грани полного и окончательного процветания.
Вот так путинизм стал разъедать основы – и многие уже разъел. И, как говорится в известном фильме, «задвинуть обратно» его уже нелегко.
Борис БАХТЕЕВ
