Пообщавшиеся по телефону в этом месяце Дональд Трамп и Владимир Путин начали говорить о еще одной "перезагрузке" отношений между Россией и Соединенными Штатами (правда, сам избранный президент США от использования именно такого слова отказался, — ред.). У нового американского лидера, конечно же, есть все основания добиваться улучшения отношений. Но как заставить работать эту "перезагрузку"? Трамп справедливо считает, что у этих отношений есть перспективы. Они просто не такие, как он думает, пишет Стивен Сестанович в статье для The New York Times
Чтобы добиться успеха, избранный президент должен увидеть, что, на самом деле, есть два Путина: один — уверенный в себе, скрытный и эффективный; другой — настороженный, изолированный и не уверенный в себе. Уверенный Путин использовал российскую власть смелее любого лидера, российского или советского, в течение многих десятилетий. За последние 10 лет, он в два раза увеличил военные расходы, модернизировал вооруженные силы и отправил их за границу. Его международные действия — особенно захват Крыма в 2014 году — принесли ему почти абсолютное политическое господство внутри РФ.
Он создал новые инструменты для вмешательства в дела других стран (от кибератак до щедро финансируемой пропагандистской машины). Он высмеивает западные правительства как слабые и лицемерные, и, кажется, наслаждается своей ролью “плохого парня”. Очевидно, что Трамп соотносит себя с этим напыщенным Путиным. Но есть и другой Путин — тот, который знает, что у него в стране начинается третий год экономического спада, одного из худших среди крупных экономик. Будущий рост будет медленным, с учетом снижения прямых иностранных инвестиций в Россию на 90% за три года. Сам Путин сказал, что стране нужны серьезные реформы. Но он их не предложил. Разве он может это сделать? Реальные реформы станут угрозой системной коррупции, на которой зиждется путинизм.
Этот второй Путин знает, что уровень жизни в его стране резко упал. В 2013 году 41% россиян среднего класса назвали свое экономическое состояние хорошим; сегодня так считают лишь 22%. Правительство России тоже в очень трудном положении. Бюджеты на здравоохранение, образование, пенсионное обеспечение находятся под угрозой. Оба Путина нацелены на восстановление уважения к России как великой державе. Тем не менее, ни один из них не в состоянии сделать это. Среди других лидеров, президент РФ получил репутацию непорядочного и лицемерного правителя. И во всем мире опросы общественного мнения показывают большее доверие народа к президенту Бараку Обаме, чем Владимиру Путину. В Европе разрыв ошеломляющий — пять к одному.
Трампу нужно будет замедлить агрессивный импульс первого Путина и сыграть на тревогах второго. Возможно, в их отношениях есть место для демонстрации “уважения”, как между сильными лидерами, но Трамп не должен себя обманывать. Ключ к получению уважения Путина и его сдерживанию — не оставить никаких сомнений относительно военной, экономической и дипломатической власти Америки. Трампа это, безусловно, удивит, но политика администрации Обамы, которая ему достанется в наследство, предоставляет все необходимые условия для таких отношений.
Европа — это крайний случай. Российская агрессия не внесла трещин в трансатлантическое единство. Поддержка Запада, считает автор статьи, удержала Украину от распада и помогла удержать сепаратистов в двух небольших анклавах (оккупированных районах Донецкой и Луганской областей, — ред.). Санкции усугубили экономический спад в России. Все члены НАТО обязались увеличить военные расходы. И Альянс планирует развернуть небольшие воинские части на территории новых государств-членов, создавая необходимое противодействие давлению со стороны России. Только понимая эти факты, не уменьшая их значения, Трамп может достичь приятельских личных отношений с его российским коллегой и получить от них выгоду. Давайте представим себе, например, что второй, беспокойный Путин решил принять протянутую из Вашингтона руку в качестве прикрытия, чтобы найти выход из тупиковой ситуации, которую он создал на востоке Украины. Если так произойдет, то у президента Трампа будет шанс на возрождение давно застопорившихся Минских соглашений, которые обязывают Россию вывести свои войска и вооружения с Донбасса, в то время как Украина дает восточным сепаратистам некоторую форму автономии.
Трамп должен понимать риски стратегии “уважение-за-отступление”. Когда Путин решает, что он хочет уйти из Восточной Украины, он найдет способ приступить к реализации Минских соглашений. Но он не будет даже рассматривать отступление, если посчитает, что он может получить то, что хочет, не отдавая ничего взамен. Именно поэтому новый президент должен настаивать на реальном решении конфликта в Украине, а не косметическом. Ослабление давления санкций на Россию без полного вывода войск приведет к тому, что Трамп будет выглядеть как болван. Он бы не контролировал первого Путина, и освободил бы от ответственности второго. Российско-американские отношения столкнутся с новыми проблемами. Они станут еще менее стабильными. Если Трамп правильно разыграет партию с двумя Путиными, у него есть шанс продвинуться и по другим вопросам. Российские официальные лица выразили мало интереса к новым переговорам по контролю над вооружениями. Но это было до того, как военные расходы России оказались под давлением. Пообещав собственное военное наращивание, Трамп находится в ситуации, в которой может повторно привлечь Путина к переговорам по широкому спектру вопросов о стратегической ядерной стабильности (кроме того, это поможет европейским правительствам поддерживать связанные с Украиной санкции). Наконец, Трамп говорит, что хочет работать с Россией для борьбы против террористов. Это достойная цель, но столь же труднодостижимая, как реальный мир в Украине. Новый президент не сможет заставить россиян сотрудничать в борьбе против “Исламского государства” в Сирии простыми заявлениями, какие он делал во время своей кампании, о том, что он хочет бомбить их так же свирепо, как и Путин.
Если у Соединенных Штатов нет собственной работоспособной и результативной стратегии, привлечение Путина к сотрудничеству Трампу почти наверняка не удастся.
Несмотря на все неудачи в политике на Ближнем Востоке, президент Обама оставляет лучший подход, чем думает его преемник. Постоянные попытки администрации США взять под свой контроль Мосул — крупнейший центр Исламского государства в Ираке — дают более перспективную модель для прочного регионального влияния, чем использование Путиным военно-воздушных сил в Сирии для запугивания оппонентов. Терпеливое управление группами, которые не смогли работать вместе, компактное использование советников и помощи, чувствительность к жертвам среди гражданского населения, поддержка друзей и союзников в регионе — все это указывает на отличия антитеррористической стратегии США и России, и почему американцы имеют больше шансов на успех. Перед выборами российские аналитики начали объяснять более мягкий тон Путина в высказываниях о Соединенных Штатах, как способ подготовки к следующему американскому президенту — то есть, к Хиллари Клинтон. Трампу следует взвесить эту историю. Похоже, перспектива работы с новым лидером, которого Путин считал жестким, сделала его более осторожным. Может быть, он слышал, что Клинтон на посту госсекретаря сказала о том, как строить отношения с Россией: “Я не пойду на уступки безвозмездно”. Трампу не нужно говорить, кто подал ему эту идею. Ему просто следует действовать согласно ей, делает вывод автор статьи.
