Со времени опубликования классической работы немецкого социолога Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма» считается, что современный капитализм создала трудовая этика протестантов. Именно со старта религиозной революции - Реформации Мартина Лютера и Жана Кальвина - начался современный капитализм.
Об этом пишет академик НАН Украины Богдан ДАНИЛИШИН. Хотя данная теория сегодня признается не всеми исследователями (так как история знает примеры успешного промышленного развития и католических стран, например, Бельгии, Франции и Италии), но все равно она и до сего времени является сверхпопулярной в экспертном сообществе. А США и те западноевропейские государства, где среди населения доминировали протестанты, и сейчас являются самыми развитыми странами в мире, и в среднем более охотно, чем другие страны, склонны к технологическим инновациям.
Однако, после того, как в клуб развитых стран мира вступили страны Юго-Восточной Азии (ЮВА), оказалось, что производительный труд возможен и в странах конфуцианской этики. Таким образом, в независимости от того, где зародился капитализм, его распространение уже не связано с наличием в стране протестантов или их секуляризованных потомков. Правда, в отличие от западноевропейских стран, капиталистическое развитие в странах ЮВА сначала интересовало только элиты этих государств. Но эта позитивная практика прижилась и многие жители стран ЮВА сейчас демонстрируют вполне развитую капиталистическую трудовую этику в производстве. В качестве наиболее ярких примеров достаточно упомянуть индийца Сатью Наделлу – СЕО Microsoft, и китайца Джека Ма – собственника многомиллиарной IT-компании Alibaba Group. Вебер в своих работах писал о крайней важности трудовой этики для расширенного капиталистического производства. Одной из причин быстрого развития стран Запада в XVI-XIX веках стал тот факт, что протестанты очень мало тратили на свои личные нужды. Потому их высокие личные сбережения и обеспечивали необходимым «финансовым топливом» их фирмы для быстрого роста. Именно этика сконцентрированной направленности индивидуумов на производительный труд, а не на потребление, стала причиной успеха западного капитализма. Ситуация сегодня повторяется зеркально в странах ЮВА, где к трудовой деятельности и личным сбережениям относятся очень серьезно. Ходят легенды о преданности японцев и корейцев своей работе.
Можем ли мы в Украине демонстрировать экономическое и технологическое развитие, если не будем показывать в своей работе сопоставимые с европейцами, японцами и корейцами высокие стандарты в трудовой этике, которые являются обратной стороной высокой производительности труда и технологических инноваций? Я думаю, что это невозможно.
Исторически капитализм в Украине, как части Российской империи, начался с деятельности иностранных специалистов и инвесторов, которым после реформ российского императора Александра II была предоставлена такая возможность. Назову, например, город Донецк, ранее – Юзовка, названная в честь Джона Юза (современная транскрипции фамилии – Хьюз), который его и основал. Темпы промышленного роста тогда на территории Украины были впечатляющими, но они не носили эндогенный характер и в значимой степени были связаны с деятельностью первых украинских экспатов – иностранных концессионеров.
Жестокие большевики решили еще более ускорить процесс индустриализации. Залив кровью страну в первой половине XX века, они в целом завершили ускоренную модернизацию Украины, как части СССР. Но в том и в другом случае, технологические инновации насаждались сверху: в первом случае иностранными предпринимателями, во втором – жестокой технократической большевистской элитой. Когда в 1991 году «исторический материализм» канул в небытие, оказалось, что столетние меры насильственного характера по принуждению украинцев к индустриальному труду не вызвали серьезных перемен в трудовой этике украинцев, и мы «благополучно» забыли все навыки напряженного труда в промышленности. Городское население быстро перешло к потреблению, как доминирующей форме поведения, паразитируя на остатках советского промышленного наследия, а деревенское население – к тяжелому архаическому, малопродуктивному неиндустриализованному труду на селе.
За время независимости Украина превратилась из индустриального государства в аграрное – при непротивлении этому нашего народа и наших элит. В это же самое время мы наблюдали взлет бывшего аграрного Китая, ставшего «мастерской мира» и второй экономикой планеты. А также наблюдали продолжение качественных трансформаций в развитых странах, прежде всего, в США, и процессов третьей промышленной революции, которая сегодня перманентно перерастает в четвертую (промышленный интернет, аддитивное производство, экономика блокчейна и краудсорсинга).
Мы же, по сути, вернулись во времена Джона Юза, правда с наличием в стране BS-вендоров и огромным количеством современной потребительской техники у нашего населения, в основном сосредоточенной в городах миллионниках, но произведенной, конечно, не у нас, а за рубежом.
А виной этому стало (полагаю, это главная причина – все остальные вторичны), отсутствие у украинцев трудового этоса, экзистенциальной (внутренней) склонности к производительному промышленному труду, который, прежде всего, отличает, как я написал выше, поведение в промышленном производстве американцев, западноевропейцев, японцев, китайцев и корейцев. Очень немногие у нас могут трудиться так, как они. И обладающие качественной трудовой этикой украинцы практически уже интегрированы в современную мировую экономику (например, украинские программисты, выполняющие на аутсорсинге заказы иностранных компаний).
Как нам преодолеть это? Как сделать так, чтобы современное промышленное развитие не относилось лишь к немногим небольшим оазисам в нашей стране? Нам надо обратиться к прошлому опыту Британии и Японии. Британия в XVII веке и Япония в XIX веке, были отсталыми странами. Но, за счет увлечения социумов этих стран промышленным производством и изобретательством, они смогли резко изменить положение вещей. Как им удалось это сделать? За счет промышленного просвещения! В первом случае промышленное просвещение носило частный характер – как пишет историк экономики Джоэль Мокир, английские джентльмены просто «заболели» технологическим инновациями, впечатленные идеями английского философа Фрэнсиса Бэкона, и в тысячах клубах по всей стране проводили научные демонстрации и ставили технологические эксперименты друг перед другом, сделав из этого общественную моду. В Японии же промышленной пропагандой озаботился император Мэйдзи и сословие самураев, а потом, в XX веке, знаменитое Министерство внешней торговли и промышленности (МВТП), сделав промышленную пропаганду государственной политикой. И в том и в другом случае это сработало. Кстати, было промышленное просвещение и государственная промышленная пропаганда и в УССР!
Я думаю, что нам необходимо сделать микс из этих двух стратегий с акцентом на японский подход. Так как он позволил японцам быстро, в сжатые сроки стать индустриальной державой. В Англии тогда это заняло гораздо большее время, но поскольку они были первыми в промышленном развитии в мире их никто не торопил. Нас же, фигурально выражаясь, сейчас окружают «индустриальные тигры» четвертой промышленной революции, и Украине надо двигаться значительно быстрее, потому мы должны сделать упор на японские подходы (и на те, что были у нас во время УССР) в формировании правильной трудовой этики для ускоренной промышленной модернизации. Поэтому частная инициатива снизу молодых технологически ориентированных украинцев должна всячески поддерживаться обществом и государственными органами. Но главное, наше Минэкономики должно сыграть ту же роль, в переходе населения от архаической трудовой этики к современной промышленной, что в свое время сыграло японское МВТП.
Пропаганда продуктивного и эффективного труда инженеров, специалистов по промышленному дизайну, программистов и мастеровых в промышленности, а не занятие чистой экономикой, финансами или юриспруденцией должна стать для Украины превалирующей идеей в следующие десять лет, иначе большинство наших будущих юристов и экономистов-финансистов просто останутся без работы из-за окончательного коллапса нашей промышленности. Если не будет производства, то не будет и предмета деятельности для этих специалистов. Чем они тогда займутся? В сельском хозяйстве такого количества специалистов этих профессий, которое сейчас выпускают наши университеты, не потребуется. Молодые люди должны стремится к эффективному промышленному труду, а не к деятельности по обеспечению движения неуклонно оскудевающих финансовых потоков в ускоренными темпами исчезающей с экономической карты мира украинской экономике! Деятельности, смысл которой становится все более непонятным и абсурдным!
Протестантская этика на Западе и конфуцианская на Востоке выковывались столетия, у нас на это времени нет. Мы должны совершить социальное чудо и в сжатые сроки научиться правильному трудовому этосу – инновационному, производительному и эффективному труду, не хуже англичан, японцев и корейцев. Иначе никакие усилия по модернизации не сработают.
Скажете, фантастика? Но смогли же украинцы стать участниками уникального проекта по запуску первого человека в космос, опередив намного всех! А ведь это тоже казалось сначала нереальным делом, но наши соотечественники это свершили! Мне кажется, что сегодня это повторить вероятно, так как нация испытывает небывалый в ее истории патриотический подъем. Украинцы и сейчас в состоянии создавать технологические артефакты современности: их немного, но они есть – например, проекты Looksery, Viewdle. Уверен, что мы в состоянии их делать намного больше. По крайней мере, надо попытаться снова повторить тот технологический подъем, который был во времена УССР, иначе Украину ждет печальное будущее.
