Зачем Европа участвует в переговорах, если заведомо не имеет ни сил, ни средств для этого? И еще вопрос: почему мы ориентируемся на беспомощную Европу, а не на США, за которыми и будет последнее слово в этой эпопее?
Послезавтра российские СМИ в который раз начнут вливать в уши своих тупых слушателей и зрителей полностью высосанную из пальца или другого места историю о начале так называемой великой отечественной войны. Что характерно, эта чушь опять будет восприниматься без малейшей попытки осмыслить дичайшие противоречия в этой сказке. Мы не раз и не два подробно останавливались на данной теме и сейчас не станем повторять уже изложенное. Удивление вызывает сам факт отсутствия желания огромной части людей взять уже открытые и хорошо известные факты и отбросить бредовые теории, задуманные для оправдания свой трусости, алчности или кровожадности. Это касается не только россиян, но и многих европейцев.
На самом деле, Вторая Мировая стала плодом коллективного творчества. Тогда еще отсутствовали четкие маркеры ситуаций, которые несут смертельную опасность всей Европе. А раз так, то о процедурах автоматического реагирования на них не могло быть и речи. Тогда мир решил не моделировать развитие ситуации, а идти методом проб и ошибок. Тот набор решений, который был применен против растущего милитаризма Гитлера, стоил Европе очень дорого, но видимо эта цена стала недостаточной для того, чтобы решительно действовать при первых признаках подобной угрозы.
На самом деле, реальный курс на войну Гитлер сделал задолго до знаменитого Мюнхена 1938 года. Дело в том, что милитаризм стал основой нацистской Германии, а значит Гитлер был обязан последовательно и предметно подтверждать то, что он повесил на свои знамена. Пробные шары были запущены еще до Австрии, Чехословакии и прочих подвигов.
Напомним, по Версальскому мирному договору Германия имела ограничения максимального количества вооружённых сил и жесткое их ограничение в плане тяжелого вооружения с полным запретом наступательных видов оружия, таких как авиация и бронетехника. Соответственно, и военно-промышленный комплекс был ограничен в выпуске оружия вообще и тяжелого – в частности, полностью. Кроме того, Франция создала буферную зону перед своей границей, учредив так называемую Рейнскую демилитаризованную зону. Эти меры должны были ограничить возрождение германского милитаризма и одновременно – стать красными линиями, переступив которые Германия должна была получить автоматический ответ в виде военной операции союзников. Но так было на бумаге, а по факту старая Европа расслабилась и никак не отреагировала на первые, еще совсем не решительные шаги Гитлера на пути к возрождению военной машины.
Получив после ухода в мир иной президента Гинденбурга неограниченную, диктаторскую власть в Германии в 1934 году, Гитлер сразу же стал демонстрировать свою готовность к разжиганию новой войны.
Менее чем через год, в 1935 году, Германия впервые смачно плюнула на Версаль и провозгласила восстановление своих вооруженных сил, учредив Вермахт. Одновременно, Берлин запустил военную промышленность, которая оказалась готовой к выпуску современного оружия. Надо сказать, что будучи под санкциями, Германия все же разрабатывала новые системы вооружений и готовила для них кадры. До Гитлера делать это было довольно сложно и опасно, а потому мероприятия были вынесены далеко за границы Германии. Дело в том, что по итогам Первой Мировой вместе с Германией в изгоях числилась и большевистская Россия, которая вообще не признавала никаких международных соглашений и вела собственную агрессивную политику. Именно туда и отправились на подготовку будущие командные кадры Германии, а на совковые военные полигоны доставлялись новейшие образцы вооружений. Там они проходили испытания и доводку.
Выпускники военных курсов советских учебных центров
Таким образом, изменения курса Германии в сторону милитаризма было подхвачено как военными, так и промышленностью. Все были готовы к этому. Как известно, ни Франция, ни Великобритания никак не отреагировали на пересечение Гитлером сразу двух красных линий.
Следующий 1936 год стал ключевым во всем течении дальнейших событий. На престол Великобритании взошел король Эдуард, который открыто и горячо поддерживал Гитлера и восхищался его антикоммунистической риторикой. Сразу стало понятно, что Британия выбыла из Версальского процесса и перестала быть фактором, сдерживающим агрессию Германии. Формально курс Британии уже был в прогерманском ключе, ибо незадолго до принятия престола Эдуардом, когда он был наследным принцем, но уже в полушаге от него, Британия подписала с Германией знаменитое Морское соглашение, которое прямо и непосредственно противоречило букве и духу Версальского договора.
И вот во время правления Эдуарда Германия провела ряд внешнеполитических мероприятий, которые четко показали Европе, что ей ожидать в ближайшем будущем. Здесь речь идет о введении германских войск в Рейнскую демилитаризованную область и военную операцию в Испании. Но рейнская операция была куда более важной. Имеются многочисленные документальные подтверждения тех событий, которые демонстрируют смысл мероприятия.
Германия ввела в Рейнскую область мизерное количество слабо вооруженных войск. Им была команда мгновенно отступать при малейшей активности французских войск. Был строгий приказ не вступать в боевое соприкосновение с ними. Очевидцы говорят, что Гитлер следил за ходом операции с нескрываемым ужасом. На тот момент перевес французской армии был просто чудовищным, и она за пару дней могла не только Рейнскую область захватить, но и быть в Берлине. Германии банально нечего было ей противопоставить!
Но Франция проявила бессилие даже при огромном военном превосходстве. Есть подтверждения того, что Париж четко осознавал опасность действий Гитлера, но вместо резких ответных действий или хотя бы выдвижения всего одного батальона в рейнскую область французы кинулись в Лондон, согласовывать совместные ответные действия. Как мы помним, в это время Британией правил прогерманский король Эдуард и все переговоры с французами ушли в песок.
То есть, система европейской безопасности лопнула как мыльный пузырь и это стало стимулом для дальнейшей агрессии Гитлера. Именно в этот момент большая война стала неизбежной. Она еще могла иметь различные очертания, но в ее неотвратимости уже можно было не сомневаться. Это уже потом была Австрия, Чехия и, наконец Польша, откуда полилась первая большая кровь. А потом Франция и Британия начали платить по счетам за свою бездеятельность и бестолковость, чуть позже к числу плательщиков примкнул и совок, но он платил за свою алчность и кровожадность. Заплатили все, в том числе и Германия. А все начиналось в 1935-36 годах, когда Гитлер пересек красные линии, продемонстрировав свои агрессивные устремления, а здоровая и сильная Европа стояла в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу уповая на то, что Гитлер пойдет в другую сторону и чаша сия их минет. Не минула.
Сейчас ситуация повторяется с точностью до третьего знака после запятой. Россия делает именно то, что когда-то делал Гитлер, но реакция Европы примерно такова, какой была 80 лет назад. Министр иностранных дел Германии, его коллега из Австрии, президент Чехии, а также опальный экс-президент Франции рассказывают о необходимости ослабления давления на Россию при том, что она вообще не думает возвращаться к выполнению ею же подписанных сотен международных договоров. Все это уже было и всем известно, чем закончилось. Упомянутые господа надеются, что все пройдет мимо них? А ведь их предки уже показали, что такие надежды – опасны и безосновательны. Даже сама Россия послезавтра будет вспоминать то, что она получила в результате собственных подковерных игр. Похоже, что даже собственные ошибки мало чему учат тех, кто заплатил за них морем крови.
В качестве постскриптума. Из минского переговорного процесса вышел известный деятель Роман Бессмертный. Вчера он заявил о том, что Европа (в лице Германии и Франции) просто не имеет собственных инструментов давления на Россию. Все инструменты, как и во время Второй Мировой, находятся в Штатах. Из этого следует простой вопрос: зачем Европа влезла в переговоры, если заведомо не имеет ни сил, ни средств для этого? И еще вопрос: почему мы ориентируемся на беспомощную Европу, а не на Штаты, за которыми и будет последнее слово в этой эпопее?
