Российского президента невозможно убедить прекратить использовать войну как политический инструмент, поскольку война – основной инструмент легитимации его режима
Многие западные политики воспринимают необходимость сохранения каналов для диалога с непредсказуемой Россией как абсолютный императив. Но они часто удивляются, когда эта тактика бьет по ним самим. 19-20 мая министры иностранных дел государств-членов НАТО провели переговоры в рамках подготовки к июльскому саммиту в Варшаве. Они согласились провести встречу Совета Россия-НАТО, чтобы прояснить все возможные недопонимания с РФ относительно решений, которые будут приниматься, пишет Павел Баев.
Тем не менее, Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг был весьма расстроен недипломатичной, грубой и негативной реакцией российского министра иностранных дел Сергея Лаврова. Столтенберг, разумеется, понимает, что Москва неизбежно будет выражать недовольство вступлением Черногории в НАТО, подтверждающее, что Альянс продолжает политику расширения. Но, очевидно, для него оказалось сюрпризом, что Москва не видит смысла разговаривать, если нет возможности воспользоваться трещинами в единстве Запада или “набрать очков” для президента Путина.
Отсутствие со стороны Москвы интереса к обсуждению критически важных вопросов относительно нынешнего противостояния с Западом особо явственно в сфере контроля над стратегическими вооружениями. Россия до сих пор не вышла из таких ключевых договоров как START ІІІ (2011), равно как и из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (1998) но отказываться участвовать в каком-либо обсуждении закрытия этого пробела в системе стратегической стабильности. Путин называет недавно открытую американскую военную базу в Румынии угрозой России, хотя факты говорят об обратном. Россия настроена в ближайшие шесть лет увеличить расходы на модернизацию своих стратегических сил, хотя экономическая рецессия серьезно ударила по этим планам.
Кремль демонстративно отказывается обсуждать деэскалацию напряженности в регионе Балтии, где опасные воздушные инциденты происходят почти каждую неделю. При этом Путин проявляет большой энтузиазм в общении с лидерами стран Азии. Кроме того, встреча на высшем уровне между Россией и странами Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) в Сочи, состоявшаяся на прошлой неделе, была показана как большой успех российской внешней политики. На самом деле, добиться удалось немногого, а хваленый российский “поворот на Восток” сводится к поставке большего количества оружия и предоставления больших экономических уступок Китаю. Но даже это очень стратегическое партнерство не движется в том направлении, в котором ожидалось. Азиатских лидеров поражает готовность России пожертвовать экономической модернизацией ради геополитических амбиций. Таким образом, надежды Москвы вновь получить доступ к вьетнамской военно-морской базой в Камрани, скорее всего, беспочвенны. Премьер-министр Японии Синдзо Абэ считал, что мрачная экономическая реальность заставит Москву принять его предложение относительно “нового подхода” к проблеме спорных Курильских островов, но Путин счел уместным использовать встречу АСЕАН, чтобы показать, что от своих жестких позиций не отступится.
Тема, в обсуждении которой с Западом Москва по-прежнему заинтересована – урегулирование конфликта в Сирии. Москва предпочитает формат двухсторонних переговоров между госсекретарем США Джоном Керри и министром иностранных дел России Сергеем Лавровым. Россия пытается воспользоваться тем, что США настроены сохранить режим прекращения огня, так что министр обороны Сергей Шойгу предложил совместные авиаудары, добавив к этому предложению завуалированную угрозу: целью бомбардировщиков станут все оппозиционные группы, которые не принимают участия в переговорах в Женеве. Запад отверг это предложение. Но Вашингтон нуждается в стратегии, которая обеспечила бы поражение ИГ, но при этом не дала бы больше власти жестокому режиму Башара Асада, которого активно поддерживает Москва. Одним из вариантов развития событий, который изменил бы ход российского вторжения, могло бы стать падение российского самолета из-за неграмотной логистики.
Серьезной проблемой, в значительной мере определяющей ход противостояния России и Запада, является гибридная война РФ с Украиной. Похоже, Москва все больше устает от разговоров о ней, хотя минский процесс явно идет в никуда. Украинский президент Петр Порошенко утверждает, что, сражаясь против российской агрессии, Украина, по сути, защищает Европу от варварства и тирании. И во многих западных столицах с украинским президентом согласны. Несмотря на разговоры об “усталости от Украины” и желание снизить градус конфронтации с Россией во многих политических кругах Европы, санкции против РФ почти наверняка будут продлены во время июньского заседания Европейского совета. Тем временем, на саммите G7, который состоится в Японии на этой неделе, члены “большой семерки” намерены подтвердить свою позицию по санкциям, и Москва все еще ощущает горечь из-за того, что два года назад, после аннексии Крыма, ее исключили из этого клуба.
Так что список тем для предметных разговоров между РФ и Западом становится все короче – особенно поскольку Россия почти ничего не делает в отношении поведения Северной Кореи, помимо формального выражения недовольства, а дискуссии о ядерной программе Ирана практически закончены. Стремление России раздувать любые проблемы, существующие внутри ЕС, очевидно, и ее активная поддержка идеи Brexit – весьма традиционный пример ее поведения. Даже ближайшим союзникам Москвы, в частности, Беларуси, становится все сложнее общаться с ней – РФ вновь идет на энергетический шантаж, чтобы получить согласие на строительство авиабаз и размещения ракетных комплексов Искандер.
Фундаментальная вера в преимущества поддерживания открытого диалога в случае с Путиным может оказаться ошибочной. Его не убедить прекратить использовать войну как политический инструмент, поскольку война – основной инструмент легитимации его режима. Не удастся и убедить его действовать в интересах России, поскольку его режим коррумпирован, а его верные силовики ведут борьбу за оставшиеся ресурсы. Даже адекватные разговоры не снизят непредсказуемость поведения России, поскольку страна испытывает спазмы боли и гнева. Искреннее стремление Запада к диалогу может загнать его в ловушку – и Путин с радостью этому поспособствует.
