Можно ли считать внешнюю политику президента “беззубой” и “пассивной”, а позиции США - серьезно пошатнувшимися.
Рассказал журналист Илья Пономаренко. Патриарх американской внешней политики Генри Киссинджер в своем знаменитом труде “Дипломатия”, характеризуя эволюцию восприятия США своей роли в мире, выделил две противоположные тенденции, продиктованные особенностями исторического пути формирования страны.
Первый подход – это мессианизм, стремление к экспансии в глобальных масштабах, желание превознести демократические и либеральные принципы Америки и распространить их по всему миру в крестовом походе против тирании и антидемократического правления Старого Света.
Второй подход – это “Америка-маяк”, то есть внутреннее развитие демократических прогрессивных ценностей свободы и справедливости, которые должны превратить модель США в пример и ориентир для иных народов, страдающих от деспотии. Эти два подхода с самого основания занимали лучшие умы американской республики, и столетиями внешняя политика США варьировалась между образом “крестоносца” и “маяка” – между мессианским экспансионизмом и либеральным изоляционизмом.
Сегодня, когда 44-й президент США вступает в завершающую стадию своего правления, мир уже имеет все основания подвести итоги внешнеполитического наследия Барака Обамы и дать ему соответствующую оценку, а в будущем – и определить его место на страницах истории.
В американской политологической мысли мнения насчет этого разделились – часть политикума и интеллектуалов, более связанная идейно с консервативным крылом республиканцев, крайне критически оценивают результаты восьми лет внешней политики Обамы. Джон Маккейн, всемирно известный сенатор от Аризоны, к примеру, заявляет, что курс президента привел к значительному ослаблению позиций Америки в мире, и обвиняет лидера нации в откровенном предательстве интересов США и их союзников в целом ряде регионов мира, а также едва ли не в “умиротворении” агрессоров.
Действительно ли внешнеполитическое наследие 44-го президента США заслуживает такой неоднозначной оценки? Попробуем в этом разобраться.
Еще в 2007-2008 гг., в преддверии номинации от Демократической партии, Обама заявил о себе как последовательный и непримиримый критик интервенционистской политики республиканской администрации Буша-младшего. Мессианство и “распространение демократии”, а также глобальный масштаб провозглашенного “крестового похода” против мирового терроризма привели к вторжениям в Афганистан и Ирак, которые очень дорого обошлись Америке, породив “иракский синдром” и большую непопулярность гуманитарных интервенций в обществе. Чрезвычайно громкие и пафосные лозунги активного распространения и защиты “свободы и демократии” в дальних странах ласкали слух консерваторов и представителей военной машины, однако в самих США откровенно раздражали либералов и, более того, вызвали в мире взрыв антиамериканских настроений. Равно как и не привели к ожидаемым политическим победам: Ближний Восток, никогда не знавший покоя, разразился новой волной религиозной резни и противостояния региональных сил.
Барак Обама, будучи выразителем идей либерально настроенных демократов, предложил свою альтернативу пафосному интервенционизму Буша: сотрудничество и диалог вместо вторжения, дипломатия и переговоры вместо дивизий морской пехоты, баланс сил и союзничество вместо гордого одностороннего доминирования. Тогда Обаму многие поспешили обозвать наивным идеалистом, однако уже на посту президента США он показал, что “доктрина Обамы” – это не набор лозунгов, а вполне конкретный рецепт с продуманными механизмами.
Внешнеполитический подход 44-го президента окончательно оформился в концепции “умной силы”, архитекторами которого выступили ученый Джозеф Най и госсекретарь Хиллари Клинтон. “Умная сила” (smart power) стала комбинацией силовых и дипломатических инструментов в решении внешних проблем во всем мире, способность сочетать тонкое и избирательное применение военной силы с усилиями дипломатического, экономического и политического характера.
Данная идея также предполагает применение тех или иных инструментов только после трезвой, рациональной и прагматичной переоценки реальных интересов державы в мире, что немаловажно.
Обама и его внешнеполитическая команда очистили дискуссию от неоконсервативного мессианства и гипертрофированной эксплуатации идей выдающейся роли США в историческом процессе – и обратили внимание на совершенно реальные вызовы в мире второго десятилетия ХХI века. Став хозяином Белого Дома, Обама вышел на международную арену, где царила сложная ситуация: дестабилизированный Ближний Восток, “Великая рецессия”, кризис еврозоны, ядерная проблема Ирана. В данных условиях он взялся за полный пересмотр многих противоречивых аспектов наследия Буша-младшего: провозгласил постепенный вывод американских контингентов из Ирака и Афганистана, начал диалог с Китаем, Ираном, Россией. С 2012 года американский истеблишмент объявил нынешний век эпохой Азиатско-Тихоокеанского региона, где ныне бьется экономическое сердце планеты, и с которым США связывает свои интересы в стратегической перспективе.
Нигде “умная сила” не проявила себя так, как в борьбе против “Исламского государства”. Не имея ни желания втягивать американские силы в очередную трясину на Ближнем Востоке, ни поддержки Конгресса, Обама твердо отказался от идеи массированного наземного вторжения в Сирию, под возгласы негодования воинственных “ястребов”. “No boots on the ground”, заявил он, и за последний год американские беспилотники, высокоточные авиаудары и курдские пешмерга нанесли “ИГИЛ” больше урона, чем 13 лет наземных операций американских сил против “Талибана” в эпоху Буша. Всеобщее перемирие в гражданской войне в Сирии было достигнуто командой Джона Керри: шеф американской дипломатии все же сумел утихомирить воюющие стороны, имея в одной руке правильные аргументы, а в другой – перспективу полномасштабного вторжения международной коалиции, которая жаждет сбросить Асада в море.
Переформатирование союзнических Америке альянсов, опора на региональные силы при сотрудничестве в разрешении кризисов и ограниченная вовлеченность американских сил также стала важным аспектом внешней политики Обамы. Помимо Сирии, это хорошо проявилось в Мали и Ливии, когда основное бремя установления беспилотной зоны и поддержки лояльных Западу сил с воздуха осуществляли именно воздушные силы европейских держав.
Оценив свои интересы в данных регионах, Белый Дом не бросился с головой в омут, справедливо рассудив, что ликвидация режима Каддафи и подавление мятежа туарегов – это дело европейцев, в первую очередь Франции, и США приняли очень ограниченное участие в этих конфликтах. Либеральная пресса была в восторге: европейским подразделениям НАТО, образно говоря, дали “порулить” и самостоятельно поработать над серьезными операциями в регионе. Многие высказывали мысль, что тем самым “слабеющая” Америка, глядя в будущее, подготавливает своих союзников к тому, чтобы затем передать им всю полноту ответственности за безопасность Средиземноморья.
Поддержка ползучей ремилитаризации Японии в Азии – еще одно свидетельство того, что Обама прекрасно осознал: темпы глобального развития значительно опережают рост военно-политической мощи США, и в будущем Америке, даже несмотря на ресурсы и возможности, просто не хватит сил самостоятельно контролировать мир, который становится слишком велик и сложен даже для нее.
Достаточно откровенно Барак Обама высказался касательно крымского кризиса и Украины в войне с РФ в недавнем нашумевшем интервью Politico: у США нет достаточно серьезных интересов в этой зоне, поэтому и сдерживание экспансии путинской России ведется прагматичными методами: политические и экономические санкции, поддержка реформ в Украине, усиление рубежей НАТО в Европе.
Именно при Обаме произошел ряд событий, которые при Буше-младшем казались невозможными. Завершены Иракская война и Война в Афганистане. Иран наконец свернул ядерную программу и получил реальный шанс избавиться от всех санкций. Возрождены отношения с Кубой, на повестке дня – снятие многолетнего эмбарго и закрытие базы в Гуантанамо. Ликвидирован Осама бин Ладен, “Аль-Каида” серьезно ослаблена, достигнуто перемирие в Сирии, “Исламское государство” терпит поражение от международной коалиции, возглавляемой США. Путинская агрессия против Украины сдерживается политическими и экономическими методами, Россия изолирована в проигрышной ситуации, и время работает против нее.
Обама, отказавшись от гегемонизма как самоцели, сумел увидеть в великом Китае в первую очередь не угрозу, а стабильного и очень серьезного партнера, который может стать и союзником. “Умная сила” предписывала протянуть руку сотрудничества – и Китай ответил взаимностью, считая более разумным торговать и богатеть, а не воевать и погибать. Сегодня отношения Вашингтона и Пекина процветают: торговый оборот между двумя ведущими экономками мира растет в геометрической прогрессии и уже перевалил за $450 млрд. Китайцы оказались гораздо умнее и дальновиднее Кремля, который в ответ на уступки по европейской ПРО и другие шаги навстречу со стороны США позорно провалил “перезагрузку”, аннексировал Крым, вторгся в Украину и окончательно скатился в милитаристскую ревизионистскую автократию.
Успехами отмечается и политика Обамы в отношениях с еще одним гигантом – Индией.
Особняком стоит еще один впечатляющий успех демократического Белого Дома – подписание в феврале 2016 года соглашения о Транстихоокеанском партнерстве – беспрецедентной по масштабу зоне свободной торговле между 12 странами тихоокеанского рубежа по обе стороны океана в Америке и Азии, которая включает в себя до 40% всего мирового ВВП, и до 25% мировой торговли. И, разумеется, главным локомотивом этого экономического левиафана является США.
На атлантическом фланге, как известно, также ведутся активные переговоры с Еврокомиссией о создании аналогичной зоны свободной торговли между США и ЕС, Трансатлантического сотрудничества, которое объединит в один великий рынок еще около 46% мирового ВВП. Вместе эти два суперсоглашения определят ход мировой истории на десятилетия, если не на столетия. Обама снова зажег тот самый “маяк”, привлекательный для тех, кто хочет развиваться и достигать успеха.
Можно ли, глядя на результаты, считать внешнюю политику Барака Обамы “беззубой”, “пассивной”, а позиции США в мире серьезно пошатнувшимися – вопрос крайне спорный. Экономика страны растет не рекордными темпами, но сохраняет уверенное лидерство, производя более $18 трлн. ВВП (22% от мирового), а к концу десятилетия этот показатель перевалит и за $20 трлн. Америка и сейчас является важнейшей военно-политической державой мира, она все еще обладает мощнейшим войском в истории и контролирует все океаны мира. Иное дело, что мир становится слишком велик даже для такой сверхдержавы.
Бараку Обаме удалось исправить многие ошибки Буша-младшего, перенаправить внешнюю политику в прагматическое и реалистичное русло, очертить верные приоритеты и добиться решения реальных вызовов, не позволяя стране втягиваться в новые опустошающие ненужные конфликты и применяя более тонкие, изящные инструменты.
Конечно, подход Обамы не стал панацеей повсеместно – однако будущее внешней политики США зависит от того, разовьют ли преемники 44-го президента его здравый подход или снова погонятся за неподъемной гегемонией, не зная броду, будут ли на праймериз выдвигать лозунги “Make America Great Again”, которые так хорошо перекликаются с российским классическим ватничеством и безмозглым “величием” в теленовостях. Сделали ли Америку великой войны в Ираке и Афганистане? Едва ли. А вот колоссальная экономическая суперимперия американских корпораций над двумя океанами – еще как сделает.
Впрочем, сделать Америку великой, разбомбив еще одну страну третьего мира, требуют в основном те, чьи дети никогда не отправятся потом воевать и умирать в далекие пустыни.
