Судя по тому, что общественные науки говорят нам о политических переходных периодах, переход России к демократии будет не похож на кровавую войну в Сирии. Но кто победит в борьбе между "инсайдерами" и "сторонними людьми" в России?
“Российские политики часто предполагают, что будущее “после Путина” будет похоже на ситуацию в Сирии, то есть на кровавую гражданскую войну”, – пишет в блоге The Washington Post Мария Снеговая, аспирант Колумбийского университета, колумнист газеты “Ведомости”. “Например, в своей речи в ООН в 2015 году Путин заявил, что экспорт так называемых демократических революций на Ближний Восток и в Северную Африку повлек за собой насилие, обнищание и социальные катастрофы”, – напоминает она.
Но автор полагает: судя по тому, что общественные науки говорят нам о политических переходных периодах, переход России к демократии будет не похож на кровавую войну в Сирии.
“Режим Башара Асада в Сирии – это правление меньшинства. Алавиты – религиозное меньшинство, небольшая и жестко интегрированная каста, уверенная, что ее выживание зависит исключительно от того, удержится ли Асад у власти”, – говорится в статье.
По словам американского эксперта Джошуа Лендиса, алавитов сплачивают их вероисповедание и необходимость выжить во враждебном к их религии окружении. Сейчас алавитов диспропорционально много в сирийской армии и спецслужбах. “Политолог Райза Брукс доказывает, что установление таких политически-военных отношений – единственная стратегия, позволяющая правящему режиму меньшинства выживать длительное время”, – пишет автор.
Санкции, наложенные на Сирию в 2011-2012 годах, ослабили сирийскую экономику, но сплотили элиту, укрепив в алавитах “менталитет осажденных”.
В России же правит “популистская автократия, которая заручается лояльностью к себе, направляя ресурсы различным группам населения, в том числе элите из ближайшего окружения, сотрудникам силовых ведомств, чиновникам, служащим госсектора и т.п. Но, в отличие от алавитов, эти группы не объединены “идентичностью меньшинства”. В российской системе нет меньшинств, жизнь которых зависит от сохранения власти в руках Путина”, – пишет Снеговая.
По данным наблюдателей, лишь около 100 представителей российской элиты обязаны Путину своим личным богатством. “Правда, это число может увеличиться до тысяч, если прибавить специальные батальоны Кадырова, главы Чеченской республики. Для сравнения: алавитов, которые верны Асаду, миллионы”, – говорится в статье.
Если Асад будет свергнут, сирийских алавитов, вероятно, ждут изгнания, пытки или смерть. “Если же уйдет Путин, большинство представителей российской элиты либо сохранят положение, просто предложив свои услуги следующему лидеру, либо незначительно обеднеют”, – считает автор. Серьезная опасность грозит лишь немногим. “Поэтому путинская элита вряд ли будет стрелять в толпу, хотя в 2015 году замминистра связи РФ Алексей Волин обещал это сделать”, – говорится в статье.
По мнению Снеговой, Путин “недвусмысленно покупает себе поддержку”. Когда же с деньгами становится туго, различные группы соперничают за государственные ресурсы. “Это выливается в политические протесты снизу и чревато расколом элит”, – пишет автор. Возникает небольшая сплоченная государственная элита, а за ее пределами – множество потенциальных альтернативных лидеров.
“В подобных ситуациях бизнесмены и средний класс склонны присоединяться к оппозиции, так как популистские режимы типа путинского обычно притесняют имущественные права граждан, расширяют госмонополии, чтобы сузить число “сторонних людей”, способных извлекать выгоду, а также порождают чрезмерное правительственное регулирование и коррумпированные институты”, – говорится в публикации.
Кто же победит в борьбе между “инсайдерами” и “сторонними людьми” в России? Все зависит от того, смогут ли “сторонние” успешно организовать народные протестные движения и потребовать смены режима, считает автор.
“Сейчас, в условиях падения нефтяных доходов, болезненного воздействия международных санкций на экономику, снижения рейтинга правительства и распространения акций протеста по стране, некоторые наблюдатели уже видят трения в пропутинской элите”, – пишет Снеговая.
Поэтому российские официальные лица лоббируют отмену санкций.
“Россия в процессе либерализации не станет похожа на Сирию”, – заключает автор. Во-первых, международные санкции, возможно, ослабят позиции Путина. Во-вторых, мало кто из россиян – и то в лучшем случае – пойдет воевать за спасение путинского режима. “Если Путин падет, более вероятный вариант – политический переходный период, который будет менее кровавым, более стремительным и мирным, чем в Сирии”, – говорится в статье.
