Украинские солдаты опасаются повторения югославского сценария и долгих лет затяжных перестрелок, пишет международный корреспондент The Daily Signal, бывший летчик ВВС США и ветеран войн в Ираке и Афганистане Нолан Петерсон.
В Украине поздняя зима дразнит приходом весны: на дворе то холод, то снег, то дождь.
Двухлетняя война, разорившая восточную часть страны и унесшая жизни более 10 тыс. человек, переменчива, как и погода, – раззадоривает перспективой мира, но так и не утихает.
Обе стороны конфликта в очередной раз подтвердили свою приверженность перемирию в сентябре прошлого года, сократив масштаб и интенсивность боевых действий по сравнению с осенью 2014-го и первыми месяцами 2015-го.
Но война не закончилась.
На протяжении шести дней, с 27 февраля по 3 марта, я посетил позиции украинских сил вдоль линии разграничения, а также тыловой эшелон, растянувшийся от наиболее южной точки фронта вблизи Мариуполя до самой северной границы войны у города Счастье, что недалеко от контролируемого сепаратистами Луганска.
Украинцы окопались и готовы к бою. Как сказал один из солдат: «Теперь это моя жизнь».
В горячих точках в районе Донецка совершаются ежедневные атаки комбинированных российско-сепаратистских сил с применением артиллерии, танков, минометов и стрелкового оружия. «Перемирия нет», – уверяет 23-летний солдат украинской 93-й бригады Джон Слободян на фоне звуков артиллерийского огня около села Карловка. «И так каждый день», – добавляет он.
Самая южная точка линии фронта – приморский поселок Широкино. После окопной и артиллерийской битвы, начавшейся в феврале 2015 года, украинские силы в прошлом июле взяли поселок под контроль. Сегодня Широкино лежит в руинах, мирного населения здесь не осталось.
В 200 километрах от Широкино расположена наиболее северная точка фронта, окраина Луганска. Здесь война превратилась в снайперские обстрелы. Украинские патрули ищут группы российско-сепаратистских сил, проскальзывающие через линию фронта, чтобы устраивать засады и устанавливать самодельные взрывные устройства – своеобразная игра в кошки-мышки.
«Это война или нет? Непонятно», – говорит 30-летний солдат 92-й бригады Андрей, стоящий на позициях около Луганска.
Замороженный конфликт
Недалеко от Карловки слышны звуки артиллерии, минометов и стрелкового оружия. Украинские солдаты из 93-й бригады стоят у деревянного домика. Общаются, шутят, закуривают. Обстрелы учащаются и усиливаются, привлекая внимание солдат.
Один за другим поочередно они оглядываются через маленькое озеро в сторону холмов, ещё коричневых после зимы. Оттуда слышны звуки войны.
Но при этом солдаты по-прежнему расслаблены. Кто-то играет со щенком, которого приютило их подразделение. Кто-то нарезает свиную ногу для шашлыка на обед.
Все ведут себя непринужденно, подчеркивая банальность нынешней ситуации.
Солдаты подтверждают, что российско-сепаратистские силы атакуют украинские позиции ежедневно. В основном со 120-миллиметровых и 82-миллиметровых минометов плюс стрелковое оружие и снайперский огонь. Иногда используется артиллерия большего калибра и установки Град. Также, по словам украинцев, их позиции в поселке Пески постоянно обстреливают из танков.
93-я бригада воюет в Донбассе около полутора лет. Бойцы не придают перестрелкам большого значения и относятся к слышимым доказательствам близлежащих сражений беспечно. Они помнят напряженные бои, поэтому, несмотря на ежедневные атаки, считают нынешнюю ситуацию достаточно спокойной.
«То начинается, то прекращается, – рассказывает 37-летний солдат 93-й бригады Ростислав Брыль. – Слышать артиллерию – это нормально. По сравнению с тем, что было раньше, стало намного тише».
Но снизившаяся интенсивность огня не дает больших надежд на прочный мир. Многие опасаются повторения югославского сценария и долгих лет затяжных перестрелок.
«Мы находимся здесь более полутора лет, – говорит Брыль. – Мы устали и готовы возвращаться домой». Но другие солдаты, кажется, больше обеспокоены условиями перемирия, нежели перспективой возвращения домой.
«Это не может надоесть, – подчеркивает 34-летний Богдан Капуста. – Мы хотим на фронт. Хотим сражаться».
Регулярные войска и командование разочарованы условиями перемирия, установленного вторыми Минскими соглашениями. Украинские солдаты под Карловкой рассказывают, что имеют право использовать пулеметы в ответ на обстрелы только в том случае, если речь идет об артиллерии и минометах.
«Да, мы разочарованы, – говорит Брыль. – Когда по тебе стреляют из артиллерии, а ты можешь ответить только пулеметом, это очень разочаровывает».
Кто кому верен
Многие поселки вдоль линии фронта закалены боями. Некоторые совсем опустели. Жизнь здесь заморожена, как и сам конфликт.
Я видел гражданские автомобили, выстроившиеся у ветхих контрольно-пропускных пунктов, где солдаты проверяют удостоверения личности и багажники в поисках оружия и контрабанды. Уличные торговцы продают закуски и военную форму со стендов, установленных перед танковыми барьерами и окопами. Дети катаются на велосипедах по дорогам, граничащим с минными полями.
Во многих из этих городов украинские солдаты – привычны. Их часто можно встретить на улицах, в кафе и ресторанах. Иногда гражданские долго сопровождают их длинным взглядом, но в целом к их присутствию относятся безразлично.
После долгих месяцев перестрелок украинские силы в июле 2014 года снова взяли под контроль город Попасная, что недалеко от Луганска. Через полтора года расположенные вблизи украинские бригады собрались в попаснянском доме культуры советской эпохи, чтобы отрепетировать концерт к 8 марта. Солдаты провели вечер, представляя традиционные украинские песни в помещении, на стенах которого по-прежнему висят бюсты Владимира Ленина и Карла Маркса.
В некоторых районах вдоль линии фронта настроения людей разделились: одни поддерживают украинское правительство, другие – отдают предпочтение пророссийским сепаратистам.
Дворник из Мариуполя, пожилая женщина, раскричалась, увидев группу украинских волонтеров и ветеранов, осуждая их за то, что говорили по-украински. «Вы в русскоязычном регионе, поэтому должны проявлять уважение и говорить по-русски», – настаивала она.
