Стремительный рост потребления, который происходил в России с начала 2000-х годов, был одним из основных моторов ее экономики. Значительную часть этого роста обеспечивали представители среднего класса. За последние два года экономический кризис подкосил покупательную способность этой части населения.
О том, как теперь живется российскому среднему классу, в интервью DW рассказала Татьяна Малева, директор Института социального анализа и прогнозирования Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ.
– В чем особенности российского среднего класса, его отличия, например, от европейского?
– В европейских странах средний класс формируется при одновременном действии трех факторов – материального положения, социально-профессионального статуса и самоидентификации в обществе. Цепочка выглядит так: получение качественного образования обеспечивает человеку хорошее место работы с высоким доходом, и эти два фактора определяют его оценку своего положения в обществе.
В России ситуация сильно отличается. Одни имеют высшее образование и ощущают себя средним классом, но не удовлетворяют критерию хорошего достатка. Другие получают относительно высокий доход и оценивают себя как средний класс, но у них нет качественного образования. Третьи вообще не причисляют себя к среднему классу, хотя имеют хорошее образование и материальное положение. Поэтому в России устойчивый средний класс – это те социальные группы, которые из этих трех факторов обладают как минимум двумя.
Описать портрет типичного представителя этой прослойки общества сложно, поскольку в среднем классе объединены разные группы людей. Это может быть и ученый, и банковский клерк, и частный предприниматель из малого бизнеса. В последние годы появилась четвертая и очень весомая социальная группа – сотрудники госаппарата. Общих черт у малого предпринимателя и чиновника вы не найдете.
– Насколько сократилась доля среднего класса в России вследствие нынешнего кризиса?
– Пока сложно сказать, каким будет это сокращение, мы только планируем провести замеры. Но можно предположить, что обвального снижения доли среднего класса не произойдет. С начала 2000-х годов она была на удивление стабильной – 20 процентов населения, и эта прослойка почти не реагировала на изменения экономической ситуации.
То есть российский средний класс – это люди, которые хорошо адаптируются к разным условиям. Они чутко реагируют на рост и сокращение различных секторов экономики и могут быстро перемещаться из одного в другой. Неслучайно в последние годы мы видим, что люди из предпринимательского сообщества начали занимать высокие посты на госслужбе. Если в начале 2000-х годов средний класс состоял в основном из предпринимателей, то уже в 2011 году стало понятно, что больше половины приходится на чиновников.
– Как экономический кризис отразился на представителях среднего класса?
– На их материальное положение, судя по всему, повлияет ряд факторов. Во-первых, девальвация рубля. Людям, в потреблении которых значительную долю составляли импортные товары, приходится либо отказываться от этой привычки, либо увеличивать расходы. Пока по статистике видно, что они делают выбор в пользу более дешевых отечественных товаров.
Второй фактор – это удар кризиса по тем секторам, в которых сосредоточена высокая доля среднего класса: торговля и финансовый сектор. В этих сферах произошло сокращение рабочих мест и заработной платы. Наконец, это высокая инфляция, которая снижает доходы всего населения.
– Как изменилось потребительское поведение этой части населения?
– Помимо отказа от дорогих импортных товаров многим пришлось изменить привычки, связанные с отдыхом и поездками за рубеж. Поскольку курс рубля снизился в два раза, а средний класс – это все же не богатые люди, очень многие больше не могут позволить себе отдых за границей. Вместе с тем в Москве и Санкт-Петербурге резко возрос спрос на культурные мероприятия. Видимо, те, кто не поехал за рубеж, посчитав, что у них нет денег на Римский форум или Бранденбургские ворота, остались в России и пошли на выставку Серова.
Мы также ожидаем, что вследствие кризиса сократятся и возможности обучения за рубежом. Для тех, кто получает доходы в рублях (а это абсолютное большинство), стоимость такого образования возрастает больше чем вдвое. Родители, которые еще несколько лет назад могли оплачивать обучение детей за границей, теперь, скорее всего, не будут иметь такой возможности.
– Как средний класс будет реагировать на кризис? В Москве уже прошли многочисленные акции протеста валютных ипотечников. Можно ли ожидать, что протестное движение примет массовый характер?
– Пока мы не видим признаков недовольства и социальных протестов. Мы видим другое: у людей прошел период патриотической эйфории, когда они думали, что им не страшен кризис и что он скоро закончится. Такое настроение преобладало два года. Но в конце 2015 года, когда стало ясно, что кризис продолжается, и признаков выхода из него нет, доля пессимистов выросла. Я бы сказала, что произошла негативная стабилизация. То есть вместо социального протеста мы, вероятнее всего, увидим социальную апатию.
Она опасна тем, что пережить кризис это помогает, а вот выйти из кризисной траектории экономического роста с апатичным населением, которое не воспринимает экономические стимулы, крайне затруднительно. Когда-нибудь кризис закончится, а вот с кем выходить из этого кризиса – непонятно.
Большинство ориентируется на пассивную модель поведения, на модель “нужно выжить”, то есть минимизировать свои расходы и потребление. С такой социальной апатией очень сложно выстраивать траекторию развития. Политики и многие эксперты полагают, что главное – избежать социального взрыва. Но я считаю вариант социальной апатии более драматичным для страны, чем социальное раздражение.
